Озеро призраков

Любопытнов Юрий Николаевич

— Тебе трудно команду собрать?

— Из формазонов что ли?

— Не знаю.

— Мои корешки все перебиты…

— А во-вторых?

— Во-вторых, что я буду делать с камешками и ржавьём? Кому я всё это всучу? Так что ржавые шмоты мне ни к чему, зелёные надёжнее.

— Значит, ты нам скажешь, в каком он месте?

— Не только скажу, но и покажу, если дашь слово, что моя цена тебе подходит.

— Я тебе выплачу сто тысяч баксов, если сундук будет у меня.

— Какие вопросы. Будет у тебя со всеми потрохами.

— А почему ты не предложил его кому-то другому. Может, тебе бы заплатили

больше? — спросил Пол, так и не уразумев, почему Обух так легко расстается с сундуком.

— Ты знаешь, что сундук существует, а другие мне бы не поверили. Подумали бы, что я вздёрщик, мошенничаю.

— Правдиво, — произнёс Пол. — Ну а в каком месте он схоронен? — Он с прищуром посмотрел на Обуха.

Тот усмехнулся:

— За кого ты меня принимаешь, я не рагуль какой деревенский? Поладим, всё выложу. А если у нас разбредуха — ищи других.

— Не торопись с выводами, — тихо сказал Пол. «Конечно, Обух сразу всего не скажет. Но какая-то тайна есть, что он отдаёт хорошо упрятанный сундук в чужие руки. Согласился за сотню штук баксов. Даже не согласился, а сам назначил такую смешную цену». — А ты что скажешь? — обратился Пол к Алику. — Не врёт твой бывший помощник?

Стысь вздохнул:

— Я теперь ни за кого не ручаюсь.

— Как ты полагаешь, где он у них спрятан? Может, мы и без посредников найдём сундук? — Пол эту фразу специально произнёс для Обуха, посмотреть, как он отреагирует. Но тот и глазом не моргнул. А Стысь ответил:

— Он у них схоронен где-то вблизи «Камней». Они не могли его унести дальше, когда мы перекрыли все дороги от озера, а они напали на виллу… Так я полагаю? — Стысь повернулся к Обуху.

— Ты прав. Сундук в тех местах, — ответил Обух, глядя прямо в глаза Стыся.

— А эти… художники. Они знают, что сундук находится на гряде? — спросил Заг Обуха.

— Знают. Они почти до зимы в прошлом году там шныряли. Но ничего не нашли. Поэтому тебе надо поспешить. Я думаю, что они сидеть, сложа руки, не будут. Не такие они люди.

— И все-таки ты не убедил меня, что от чистого сердца отдаешь сундук за сто тысяч. Не убедил, — повторил Пол, о чём-то думая. — Но мы будем искать сундук. Вместе с тобой. Но прежде, я хочу предложить вот что. — Пол покусал губы. — Я удвою сумму вознаграждения за сундук, даже больше… Я дам тебе пятьсот тысяч баксов, если мы найдём его и если ты сию минуту чистосердечно расскажешь, почему ты сам не берёшь его. Я вас, прохвостов, знаю. Вы задаром ничего своего не отдадите.

Они медленно шли к выходу из зоопарка. Чуть впереди Стысь и рядом Пол с Обухом. Сзади незаметно плёлся Индус. Обух сплюнул сквозь зубы, достал платок и вытер разом вспотевшее лицо и шею.

— Не знаю, верить тебе или нет, — недоверчиво проговорил он. — Может, ты тюльку гонишь…

— Что мне гнать тюльку, — ответил Пол, поняв значение произнесённых Обухом слов. — Так как — по рукам?

Обух пожал плечами, ничего не ответив. Они молча вышли из ворот зоопарка. Не сговариваясь, остановились на тротуаре.

— Так как? — повторил Пол.

— Вон загульник, — показал Обух на уличное кафе, где в тени деревьев стояли три или четыре столика. — Пойдём, горло промочим, там и поговорим.

Они втроём сели за свободный столик. Подошла официантка. Они заказали: Стысь минералку, Пол бутылку

кока-колы, а Обух пива.

— Не слышу ответа? — в упор глядя на Обуха, сказал Пол.

Тот, нарочито медленно отпивая пиво прямо из горлышка маленькими глотками, молчал.

— Хочешь, — продолжал Заг, — я тебе прямо сейчас чек выпишу на полмиллиона долларов, но получишь его тогда, когда я получу сундук?

Обух продолжал хранить молчание.

Пол достал чековую книжку, размашисто написал и проставил оговоренную сумму. Поднёс к глазам ошеломленного Обуха:

— Смотри!

Тот посмотрел на красивую зеленоватую бумажку, на жирные цифры с красивыми нулями и вздохнул.

— Мне бы наличными, — сказал он.

— А дырку от бублика не хочешь? — рассмеялся Пол. — Боишься, что я тебя надую? Смотри, вот реквизиты банка. Бэнк оф Амэрика. Зачем мне тебя обманывать? Тебе только и надо сказать, почему ты отдаёшь сундук.

— Уговорил, — произнёс вспотевший Обух, с вожделением глядя на открытую чековую книжку, лежавшую на столике перед Загом. — Я скажу, почему уступаю сундук, хотя вы после моих слов можете отказаться от его поисков, — выпалил Обух и облизал пересохшие губы.

— Я-я… откажусь, — вскричал в запальчивости Пол. — Не быть такому никогда. Чтобы Заги отказались от своих когда-то данных слов? — Он скривил губы. — Этого не было и не будет. Говори!

Обух вылил из бутылки пива на носовой платок и вытер лицо и шею. Собрался с мыслями и начал своё повествование.

— Если я вру, пусть мне ярмачить до конца жизни, — поклялся он страшной клятвой уголовника, показывая этим собеседникам, что говорит серьезно и на кон поставлена вся его дальнейшая жизнь… — Я уже рассказывал Алику, повторю и тебе… — Он отхлебнул пива. — Когда мы с Зашитым захватили катер, чтобы плыть за сундуком, как тут налетели эти… художники с вахмистром во главе и амбал этот в камуфляже приложил меня так крепко, что я очутился за бортом и начал подумывать, не пойду ли я на корм разным водяным обитателям. Кое-как, очухавшись, вынырнул и первое, что я увидал, так это корму катера, мчавшегося к каменной гряде. Насилу выбрался на берег и что вижу: из наших никого нет — все побиты. Здесь как у скал бабахнет, посмотрел — а это катер взорвался, в щепки разлетелся. Такое пламя поднялось вверх… — Обух сделал ещё два или три глотка из бутылки и продолжал: — Ну, думаю, копец Зашитому и всем. Я отвалил от берега и затаился, думаю, не спеши, кореш, может, не всё потеряно. И правильно сделал. Потом появились эти художники, побазарили с обслугой вашей и уехали на джипе, но не в сторону города, а в обратную. А я думаю, значит, не все погибли на катере, раз эти вернулись. Наверное, и Зашитый где-то там, на скалах прозябает. Надо бы снять его оттуда. По-тихому взял моторку и сгонял на гряду, поорал, покричал — нет Зашитого. Шаг за шагом всё обнюхал, а он как сквозь землю провалился. За грядой у воды нашёл кучу камней. Они так правильно были уложены, что я подумал: под ними что-то есть. Видно, что их недавно положили. Стал разгребать — одни камни. Уж хотел плюнуть — смотрю, ботинки торчат. Откинул камни, а это дирижабли Зашитого. Вот так нашёл его могилку. Засыпал опять и стал уходить. Спрятался я в «Камнях». Жил там несколько дней, столько же, сколько и художник с кодлой.