Ожерелье для возлюбленной
Шрифт:
Даниэла вздохнула. Это беспокоило ее, хотя в этом была и положительная сторона. Пока Рейф сохранял дистанцию, ее сердце в меньшей опасности.
А ведь именно этого она хотела. Разве не так?
Она подняла голову, услышав легкий стук в дверь. Каро быстро вошла, как делала всегда, наполнив комнату своим радостным присутствием.
– Уже поздно, пора одеваться к ужину. Вы уже выбрали платье?
– Как насчет черного? Этот цвет как раз под стать моему настроению. – Хотя она и Рейф теперь муж и жена, в последнее время она редко видела его. Он делил с ней постель всего несколько
– Из-за герцога? – Голос Каро прервал ее мысли. – Он в последнее время очень задумчив.
– Это мягко сказано. Он такой, как на том благотворительном вечере в пользу Общества вдов и сирот, когда я впервые увидела его после пятилетнего перерыва. Помнится, я подумала тогда, что он превратился в эдакий сорт скучающего, равнодушного мужчины. – Она вздохнула. – Его поведение своеобразно. Я захожу к нему в кабинет, словно в клетку с тигром. С виду он кажется спокойным, но под этой невозмутимостью – разъяренный хищник, готовый наброситься на свою добычу.
Это была правда, и у Даниэлы было острое желание заставить его отбросить контроль и дать волю чувству. Она посмотрела через плечо на гардероб в углу.
– Пожалуй, я надену платье из изумрудного атласа с очень откровенным декольте. – После ее возвращения в Лондон, по настоянию герцогини, она полностью обновила свой гардероб.
– Ты герцогиня Шеффилд, моя милая, – сказала мать Рейфа. – Пора одеваться соответственно.
За исключением скучных примерок приобретать новые прелестные платья, причем разные для каждого времени дня, вряд ли было тяжелым испытанием.
Подойдя к гардеробу, Каро достала платье, о котором шла речь, и разложила его на янтарном стеганом покрывале огромной кровати с четырьмя столбиками, поддерживающими золотистый балдахин. Мебель была слоновой кости с позолотой, драпировки из парчи. Это была красивая, элегантная комната, которую мать Рейфа переоборудовала для женщины, которая когда-то станет женой ее сына.
Дэни повернулась к платью. Атласный лиф имел низкий вырез, открывавший грудь, и подчеркивал талию и бедра. Разрез на юбке доходил почти до колен, а подол украшала прелестная вышивка в греческом стиле.
– Посмотрим, сможет ли Рейф устоять, если я надену это платье, – сказала Дэни, поглаживая гладкий атлас.
Каро рассмеялась. Она занялась приготовлением мелочей: белье, корсет, чулки и туфли, но минуты шли, и выражение ее милого личика стало меняться.
В последнее время Дэни видела эту грустную мину довольно часто.
– Что-то не так, дорогая? – Но она знала ответ. Каро присела на краешек постели, ее узкие плечи опустились.
– Роберт… Я не могу не думать о нем. Сначала я беспокоилась, удалось ли ему бежать, а потом пришла к выводу, что все это ложь, он никогда не любил меня, только притворялся, чтобы я достала ему деньги. – Она бросила на Даниэлу взгляд, полный печали и сомнений. Слезы навернулись на глаза. – Я отдала ему ваше великолепное ожерелье. Если ему нужны были деньги, то ему повезло даже больше, чем он рассчитывал.
Сердце Даниэлы потянулось к подруге. Не было способа узнать правду. Дэни не могла освободиться
– Ты не должна терять надежду. Ты поверила ему однажды, и ты не дура.
Каро вытерла глаза, прерывисто вздохнув.
– Вы правы. – И, желая избавиться от тревожных мыслей, тряхнула головой. – Извините, я знаю, что это глупо, но я так скучаю по нему.
Дэни взяла ее тонкую руку.
– Ты не должна мучить себя, дорогая. Придет время, и все уладится.
Каро кивнула. Ее глаза снова остановились на зеленом платье. И она улыбнулась:
– Во всяком случае, одна из нас сегодня точно может улучшить свое настроение.
Подойдя ближе к кровати, Даниэла взяла платье, которое она купила, потворствуя капризу, когда подбирала новый гардероб.
– Я думаю, оставим распущенные волосы, – сказала она, вынимая шпильки.
Каро, приподняв брови, покачала головой.
– Бедный герцог! Хотела бы я хоть одним глазком посмотреть на это.
Дэни снова взглянула на платье, любуясь тем, как переливается атласная ткань при свете ламп, как мерцает греческий рисунок, вышитый золотой нитью.
– Кажется, сегодняшний вечер обещает быть более интересным, чем предыдущие.
Глава 19
В темно-бордовом сюртуке и серых бриджах Рейф ждал до последней минуты, когда придет время спуститься на ужин. По его просьбе он был сервирован в роскошной большой столовой, где ему и Даниэле предстояло сидеть за длинным столом розового дерева, украшенным инкрустацией и рассчитанным на двадцать четыре персоны. Над головой сияла позолотой искусная резьба. Три хрустальные люстры висели над столом, и пламя полыхало в огромном мраморном камине.
Рейф обычно предпочитал более интимную атмосферу Желтой гостиной, но после визита Корда приказал подать ужин в этой комнате. Хотя он не зашел так далеко, чтобы сидеть от Даниэлы в дальнем конце стола, он решил, пока не узнает правду об истории с ожерельем, отказаться от близости, которую позволял себе в отношении жены до этого.
Рейф стоял у подножия лестницы, ожидая, когда появится Даниэла, чтобы проводить ее в столовую, стараясь не думать об ожерелье и о том, что может значить его исчезновение. Хотя он не корил жену за потерю, Рейф хотел, чтобы она доверяла ему настолько, чтобы могла признаться во всем. В глубине души он был убежден, что рассказанное ею не было полной правдой.
Бросив взгляд на часы над входом, Рейфел вздохнул. Даниэла не была наивной и юной женщиной, в которую он влюбился пять лет назад. Сейчас она стала другим человеком, которого он толком не знал и потому не мог отбросить сомнения.
Мягкий звук шагов наверху привлек его внимание. Он поднял глаза и увидел, что Даниэла спускается по мраморным ступеням.
На мгновение он замер. В элегантном вечернем платье из изумрудного атласа она выглядела богиней, сошедшей с небес. Желание обдало его жаром, и его чресла болезненно напряглись. Когда она подошла ближе, он едва удержался оттого, чтобы не броситься к ней навстречу, взять ее на руки и отнести в постель.