Ожерелье для возлюбленной

Мартин Кэт

– А вдруг Макфи удалось что-то узнать? – предположила Каро.

– Рейфел говорит, что он блестящий профессионал.

– Не сомневаюсь. Я уверена, что он найдет доказательства невиновности Роберта.

Тем временем карета продолжала путь к дому, громыхая и подпрыгивая на ухабах. Молодые женщины, погрузившись в дремоту, размышляли о дорогих им мужчинах, с которыми они временно разлучены. Дэни соскучилась по мужу больше, чем хотела, и знала, что Каро привязалась к Роберту Маккею.

Дорога, холод и усталость сделали свое дело: они задремали, покачиваясь на бархатных

сиденьях. Дробный стук копыт по деревянному мосту в окрестностях Лондона заставил Дэни проснуться. Она отодвинула шторку и посмотрела в окно на пустынный зимний пейзаж. Январь выдался холодный, земля замерзла, деревья стояли голые, ни листочка… Колеса кареты громыхали по мосту через небольшую речку, стекавшую с ближайших гор.

Они были на середине моста, когда кучер, чувствуя, что конец путешествия близок, стал подгонять лошадей. И в этот момент Даниэла вдруг услышала странный громкий хлопок, прозвучавший как гром среди ясного неба, а следом неприятный звук ломающегося дерева.

Каро проснулась и вскрикнула, чувствуя, что происходит что-то страшное. Передняя ось громко заскрипела, словно была не в состоянии выдержать невероятное напряжение, и с треском переломилась пополам.

– Держись! – крикнула Дэни, ища хоть что-то, за что можно ухватиться. Карета сильно накренилась, затем повалилась на бок и перевернулась. На мгновение, казалось, она повисла в воздухе, но в следующую секунду, оторвавшись от лошадей, полетела вниз.

Резкий удар, толчок, снова звук ломающегося дерева… Даниэла, слыша стук собственного сердца, увидела над собой пол кареты, а потолок под собой, затем снова пол…

Что-то сломалось внутри кареты, ударило Даниэлу в живот, и она закричала от нестерпимой боли, пронзившей ее. Но тут же последовал новый удар, теперь уже по голове, перед глазами все поплыло, и она почувствовала, что теряет сознание… Последнее, что она помнила, – это леденящий холод воды, проникающей через сломанный пол кареты. Юбки намокли и тянули вниз, ее глаза закрылись, и она провалилась во тьму.

В шесть часов Рейф стал нервно метаться по кабинету. Карета уже должна вернуться. Возможно, они задержались с выездом или сломалось колесо. Так или иначе, но скоро они будут дома.

В восемь часов он уже беспокоился не на шутку. Вдруг на них напали бандиты? Или случилось несчастье? Он подумал оседлать лошадь и поехать навстречу, но боялся, что карета уже в городе и из-за сутолоки на улицах он может разминуться с ней.

В десять часов он начал сходить с ума. Он послал двух слуг верхом на поиски кареты, но они еще не возвратились. Если они не появятся дома в течение получаса, он поедет на поиски сам.

В десять пятнадцать какая-то суматоха в холле заставила его быстро спуститься вниз. Он узнал кучера мистера Малленза, который что-то торопливо рассказывал дворецкому. Его плащ был порван и покрыт грязью, лицо в ссадинах и синяках, и Рейфу стало не по себе.

– Что с вами, Малленз? Что случилось?

Кучер, болезненно морщась, посмотрел на хозяина. Под одним глазом темнел огромный синяк. Веко распухло и не поднималось.

– Несчастный

случай, ваша светлость. Передняя ось сломалась, когда мы ехали по мосту.

– Где герцогиня?

– Ужасно, сэр. Она и ее горничная ранены, и еще один лакей. Карета перевернулась и упала в реку. Мы вытащили их. Подоспели люди и помогли нам. Их отвезли в деревню на постоялый двор «Заводь». И хозяин послал за доктором. – Малленз вытер вспотевший лоб. – Я оставил их там и поехал завами.

Рейф боялся задать следующий вопрос:

– Насколько серьезно пострадали женщины?

– Горничная легко отделалась. А герцогиня… Трудно сказать. Она была без сознания, когда я уехал.

Сердце Рейфа оборвалось. Дэни ранена. Он не знает, насколько опасно. Он должен ехать к ней немедленно.

Рейф рванулся с места. Его лошадь уже ждала под седлом, крупный жеребец по кличке Тор. Он отдал приказ полчаса назад, подталкиваемый силой предчувствия. Теперь он был рад, что прислушался к голосу разума и решил дождаться вестей.

– Как далеко этот постоялый двор? – спросил он, пока они шли к конюшне за домом. Майкл Малленз едва поспевал за ним, он выглядел измученным. Рейф ничего не замечал. Если он убедится, что кучер виноват в происшествии, ему не поздоровится.

– Не очень далеко, ваша светлость. Но надо проехать через город.

Пытаясь побороть страх, который потихоньку закрадывался в его душу, Рейф приказал конюху подготовить вторую лошадь. Мужчины вскочили в седла.

Рейф повернулся к слуге.

– Этот постоялый двор расположен на дороге в Уиком-Парк. Нам понадобится карета, чтобы перевезти женщин домой и скажите Вулсону, чтобы он связался с Нейлом Мак-кол и, пусть ждет нас там.

Макколи, служивший хирургом на флоте, был одним из Друзей Рейфа. Он оставил службу, но не практику врача. Макколи больше не был хирургом, но стал одним из самых известных в Лондоне терапевтов. Он наблюдал детей Грейс и Виктории, и Рейф всецело доверял ему.

Слуга кивнул:

– Я понял, ваша светлость. – Повернувшись, он начал отдавать приказы другим слугам.

В считанные минуты Рейф и Майкл Малленз уже были в дороге. Они ехали с головокружительной скоростью по направлению к «Заводи», и Рейф делал все, что мог, чтобы не поддаваться страшным мыслям.

«С ней все будет хорошо, – твердил он себе. – Она останется жить».

И он молился про себя, чтобы так и было.

Дэни очнулась от резкой боли. В комнате был незнакомый мужчина, он стоял рядом с постелью.

– Успокойтесь, герцогиня. Вы сильно ушиблись. Я Нейл Макколи. Друг вашего мужа и врач.

Даниэла облизала губы, ставшие сухими, как бумага.

– Рейфел… здесь?

Тогда он вышел вперед, и она поняла, что не заметила его, потому что он стоял в тени. Его темные волосы были спутаны, круги пролегли под глазами, темная поросль небритости покрывала щеки.

– Я здесь, любимая. – Он взял ее руку, наклонился и прижался губами к ее лбу.

– Герцог приехал, как только узнал, – сказал доктор. – Последние полчаса он ходит из угла в угол, страшно волнуясь за вас.