Ожерелье голубки. Райский сад ассасинов
Шрифт:
– Мы выясним это!
* * *
Скоро Орландо знал местный распорядок дня так хорошо, будто жил здесь еще раньше. День был разбит на пять неравных по длительности отрезков. Утро начиналось с призыва муэдзина на первый утренний намаз перед восходом солнца. Простые братья принимались за работу. Братья седьмого внутреннего круга Рукн аддин, опора веры, собрались в махарисе для занятий.
Полуденная молитва заканчивала первый отрезок дня. Второй служил для обеда и отдыха во время великой жары дня. Время между молитвой во второй половине дня и молитвой раннего
Так как теснота крепости не предоставляла больших площадей для упражнений, а ровные территории находились далеко за ее пределами, то учения ограничивались ограниченным пространством. Прямая улица в Нижнем городе служила местом стрельбы из лука.
На городских стенах постигали тактику обороны – от выливания смолы до скидывания лестниц осаждающих.
Арена, используемая в рукопашном бою, располагалась в тени большой стены. Посыпанное песком поле десять на десять шагов образовывало центр.
Их было восемнадцать человек, дерзкие люди из близлежащих долин.
– Ты, – сказал аль-Хади одному бородачу, который обмотал вокруг лба светлую повязку из рванины. Обветренная кожа под белым платком казалась черной. Рубец рассекал нос поперек. Верхние резцы отсутствовали.
– Будешь бороться со мной.
Аль-Хади бросился на него с деревянным кинжалом, которые использовали на тренировках. Бородач склонился в молчаливой молитве в сторону Мекки. Его глаза сверкали.
– Поди сюда, беззубая ядовитая змея, покажи нам, умеешь ли ты еще кусаться.
Мужчины засмеялись. Низарит, превосходящий ростом аль-Хади, накинулся на него без колебаний. В два, три прыжка он налетел на противника. Аль-Хади, ожидавший его стоя, молниеносно наклонился, перебросил через плечо в песок и придавил коленом, прежде чем тот понял, что с ним случилось.
– Не моя сила, а ярость твоего нападения позволила тебе упасть, – сказал аль-Хади. – Прости мне мои оскорбительные слова. Издевки и насмешки – тоже оружие. Кто хочет поймать змею, должен разозлить ее. Ничто так не ослепляет, как ненависть, потому что ненависть поистине застилает глаза, а гнев обостряет зрение. И не молись перед боем. Если ты не умеешь бороться, никакая молитва тебе не поможет. Если ты выходишь на врага, говори себе: «Я не хочу с тобой драться, я хочу убить тебя».
Он показал низариту, как бросать песок в глаза противнику, насколько действенны удары ноги, как может простая палка становиться смертельным оружием.
Он говорил:
– Нет более сильных ядов, чем яды природы. Нет лучшего оружия, чем оружия природы. У куницы есть нож? Нет, но у нее есть три десятка зубов, острых как кинжалы, и она всегда держит их наготове. Настоящий укус может стать настоящим ударом. Ударь врага кулаком, хоть изо всех сил, он не будет испуган, потому что ожидает этого. Откуси ему ухо, бородавку или палец, и ужас парализует его.
В другой раз он пригласил низарита к бою без оружия. Его противник оказался умелым бойцом. Аль-Хади после нескольких захватов лежал на спине. Низарит был тяжелее. Его руки сжали его как тиски. Их блестящие от пота лица были на расстоянии ладони друг от друга. Аль-Хади плюнул ему прямо в рот. С отвращением тот отвернул голову в сторону. Аль-Хади стукнул его лбом и попал в висок. Потребовалось немало холодной воды, чтобы привести мужчину в чувства.
– Прости меня, – сказал аль-Хади, – это было не по правилам. Но мы должны побеждать, все равно каким способом. Рыцари императора и халифа ведут бои по старинным законам чести. Каждый ход у них расписан, как в шахматах. Кто отменит эти правила и сбросит фигуру с доски по своему усмотрению, будет непобедим. Это варварский способ, но очень действенный, потому что его непредсказуемость вселяет во врага ужас. Никогда не делай того, что от тебя ожидают! Если твой противник хочет бороться, избегай его! Если он хочет передохнуть, наседай на него! Дай почувствовать* ему себя в безопасности и устраши смертельным нападением! Человек, который встает, пока его враг спит, стоит уже в полный рост, когда его враг открывает глаза
Орландо следовал этой тактике с большим рвением.
Может, это ключи к тайне ассасинов? Основывается ли их превосходство на особой военной морали?
После тренировки они вместе спустились к площади с колодцем позади большой мечети.
Мужчины сняли свои промокшие от пота одежды. Прохладная влага побежала по разгоряченным телам.
Плоть наслаждалась свежестью. Мускулы приятно расслаблялись. Вода сверкала жемчугами на волосах ног и груди. Звучали смех, фырканье и плеск, как будто воины были всего лишь детьми, резвящимися в бассейне. И тем ужаснее показалась внезапная тишина.
Низко наклонившись в чашу колодца, Орландо черпал воду обеими руками, чтобы затем вылить на плечи.
Когда он распрямился, он почувствовал взгляды на себе. Они смотрели на него – все. Удивление застыло в их глазах и даже ужас.
Первая мысль Орландо была: «Я сделал что-то неправильно. Что-то выдало меня!». Аль-Хади подошел к нему.
Он схватил его за плечи и развернул. Другие подступили ближе. Они ощупали его спину, скоблили кожу, будто хотели что-то стереть.
– Хатам ан-набий, – сказал аль-Хади. Это звучало почтительно. – Печать пророка! Истинно! У него печать пророка! Хатам ан-набий! Как это может быть?
– Ты видел это своими глазами? – спросил Каим.
– Аллах свидетель, – ответил аль-Хади. – У него печать пророка.
– Бывают странные совпадения, – промолвил Старец.
– Родинка такой необычной формы точно на правильном месте – это не совпадение. Это знак провидения.
– Даже если это было так, – сказал Старец, – почему мы увидели этот знак только сейчас?
– Восемь месяцев он пробыл в Аламуте. Больше двести дней и никто не заметил его раньше.
– Вы что, его просмотрели? Или вы слепы?
– Ты прав, – сказал аль-Хади, – как могли мы просмотреть печать пророка? Как это возможно? Это не может быть, если только…
– Если только что?
– Если только у него ее раньше не было. Можно ли вызвать у себя появление такого знака, как родинка или бородавка?
– Как известно, у Мухаммеда и пророков старых текстов печать пророка была от рождения.
– Кто из федаи знает его особенно хорошо?
– Али был его другом. Он погиб в Аль-Исканд-рерии.