Ожерелье императрицы
Шрифт:
– И нам пришлось согласиться исполнить вашу просьбу, даже ничего толком не понимая, – закивал в ответ Владимир.
– И мы вам за это очень благодарны!
– Но как вам удалось угадать, куда вас повезут? – спросил Михаил. – Ведь берлог у Умника было три, но мы оказались в самом нужном месте. Согласитесь, дон Мигель, нам всем было бы весьма обидно быть где-то еще, где не произошло ровным счетом ничего интересного.
– Соглашаюсь.
– Ну одну из этих берлог комиссар Лагранж решил, как он выразился, засветить, – пояснила я. – Людей действительно не хватало, а одна из таких берлог
– Все равно оставалось два места.
– В том доме, где мы вчера были, – продолжил разъяснения Петя, – мальчишки, посланные на разведку, видели, как в одной из комнат вешают на стену занавеску.
– И что с того?
– Они очень наблюдательны и почти все сметливы. Им показалось странным вешать вещь, от которой никакого проку, если за ней не спрятать кого-то или что-то. А про глухонемого телохранителя мы уже знали.
– Нет, вот когда вы рассказываете, все выглядит просто и очевидно, – вздохнул Владимир. – Как вам это удается?
– Сама не знаю, – пожала я плечами. – Если начинаешь думать, то само получается. Тут главное – помнить все детали разом и чтобы каждая из них оказалась на своем месте в той картине, которую ты рисуешь в своем воображении. Но это, собственно, все. То есть мы закончили.
– Ну уж нет! – возразил против такого поворота Владимир. – А самое интересное? Как вы получили приглашение от этого негодяя? Как вас привезли в тот дом? О чем шел столь долгий разговор, что успели подъехать и комиссар с помощником, а все мы извелись и уже готовы были кинуться на штурм.
– Во-первых, комиссар Лагранж очень умен и не дал бы вам шуметь раньше времени. Он понял, что раз мы сами туда приехали в добровольном порядке, значит, знаем, как вести разговор, и желаем получить нужные всем нам сведения. Во-вторых, я ему намекнула. Ну, сказала кое-что при прощании так, что сразу он вряд ли это понял, но потом мог догадаться.
– Ох, Дарья Владимировна! Неужели вы думаете, что мы сможем догадаться?
– Вы думаете, что я тяну время? Нисколечко. Я скорее смущаюсь это сказать, потому что сейчас это кажется глупым.
– Да уж говорите, просим вас.
– Ну вот, теперь вы подумаете, что я кокетничала. – Я, кажется, и в самом деле была смущена, хоть и не слишком понимала отчего. – Расставаясь с комиссаром, я сказала, что счастлива была познакомиться с таким приятным мужчиной и замечательным полицейским. И что теперь точно буду знать, как только мне понадобится помощь, мне достаточно крикнуть: «Полиция, на помощь!»
– Ясно, – кивнул Владимир. – Комиссар хоть и очень нервничал, но не давал никому ничего предпринимать. Ждал вашего знака! Он действительно понял, что вы явились туда не просто так и что без вашего зова на помощь нельзя вмешиваться. Но когда раздался звон разбитого в окне стекла, он натурально перепугался.
– И тут мы услышали ваш голос! Право, Дарья Владимировна, этак спокойно на помощь не зовут! – сделал мне замечание Михаил.
– Так я вас хотела успокоить, подумала, если буду
– Вообще-то, мы очень надеялись, что на помощь станет звать Умник, – засмеялся Петя. – Но он потерял дар речи задолго до того, как стукнулся о подоконник.
– Э-э-э… Ну не били же вы его? Тогда как сумели довести до такого состояния?
– Просто когда он рассказал нам все, что мы желали услышать, он решил, что и мы станем ему все рассказывать. А Даша заявила ему, что передумала. Он схватил револьвер и стал нажимать на курок. Да только без толку.
– Тут всякий бы онемел, – согласился Владимир.
– Ну да. Особенно с учетом того, что его гигант-телохранитель вдруг принялся выплясывать странный танец. Умник же не мог видеть, что у него в штанах сидит Анри со всеми своими неимоверно остренькими зубками! Пришлось мне разбить окно, чтобы не возиться, открывая его, а Даше пришлось звать на помощь!
– А мы за вас жутко боялись, – сказал Михаил и даже зябко передернул плечами. – Правда, когда двое бандитов вышли на крыльцо, мы все немного успокоились. Нам было известно, ведь наблюдение выставили загодя, что в доме должно быть четверо бандитов. Так что против вас оставалось всего двое, для вас это пустяки.
– Кстати, они сами ушли или вы их сумели выдворить? – спросил дон Мигель.
– Нам было важно добиться от Умника признания в убийстве графа, чтобы иметь возможность свидетельствовать против него в суде, если это понадобится, конечно. Он сделал это спокойно, потому что не намеревался нас отпускать и оттого что верил: мы обещали ему рассказать, где же спрятано то, что ему так сильно нужно. Но мы рассказывать при посторонних отказались, и Умник спровадил двоих своих бандитов куда подальше. Ведь у него оставался еще глухонемой, а уж вдвоем с нами справиться ему не должно было составить труда.
– Как же жестоко он ошибся! – вновь рассмеялся Владимир. – Боюсь, что от него полиции и сегодня немного толку, ведь вчера он валялся совершенно неподвижно.
– И не только он!
– А немой вообще не скоро придет в себя после переживаний!
– Господа! Вы нас сейчас так захвалите, что мы станем задирать носы.
50
Приглашение на ужин на борту шхуны комиссара и его помощника с супругами было для меня и для Пети полной неожиданностью.
Дон Мигель это заметил и счел необходимым объясниться.
– Перед французским законом я чист, как те стеклышки, из которых изготовлено похищенное мною ожерелье. И мануфактура, мною закупленная и погруженная на борт, совершенно законна. Я, правда, не решил еще провозить ее в Испанию через таможню или поступить как обычно, но комиссара Лагранжа это ни с какой стороны не задевает. А вот то, что мы вчера вместе под пулями были, для нас обоих важно. Ну и как мне было поступить?
– Дон Мигель, не станем скрывать, если поначалу, пока мы не узнали вас лучше, вы казались нам не слишком благородным человеком, то сейчас мы свое мнение круто изменили. И любой ваш поступок считаем разумным. Единственное, что могу сказать помимо этого… если вы вдруг окажетесь в тюрьме – ведь такое исключить нельзя? – мы будем очень о вас переживать.