Ожерелье королевы

Дюма-отец Александр

– Вместе с другой дамой.

– Госпожой де Полиньяк?

– Не знаю.

– Госпожой де Ламбаль?

– Это была молодая женщина, очень красивая и очень серьезная.

– Быть может, мадемуазель де Таверне?

– Возможно. Я с нею не знакома.

– Но раз ее величество приходила к вам, стало быть, вы можете быть уверены, что она вам покровительствует. Это большой шаг вперед в вашей судьбе.

– Я тоже так полагаю, монсеньор.

– Ее величество была к вам добра, простите за нескромный вопрос?

– Но

ведь это, по-моему, она и дала мне сто луидоров.

– Вот как! Ее величество не богата, особенно сейчас.

– Это лишь удваивает мою признательность.

– А она выказала к вам интерес?

– И довольно живой.

– Тогда все в порядке, – задумчиво проговорил прелат, позабыв на секунду о своей протеже ради ее покровительницы. – Теперь вам осталось лишь одно.

– Что же?

– Проникнуть в Версаль.

Графиня улыбнулась.

– Не буду скрывать, графиня, это – главная трудность.

Графиня снова улыбнулась, еще более многозначительно, чем в первый раз.

На этот раз улыбнулся и кардинал.

– Ей-богу, вы, провинциалы, не сомневаетесь ни в чем. Стоит вам увидеть, как в Версале открываются ворота и люди поднимаются по лестнице, как вы уже воображаете, что открыть эти ворота и подняться по этим лестницам может любой. Вы видели чудовищ из бронзы, мрамора и свинца, которые украшают парк и террасы в Версале?

– Конечно, монсеньор.

– Гиппогрифы, химеры, горгоны, вампиры и прочие злобные создания, их там сотни! Так вот представьте, что среди принцев с их благодеяниями встречаются твари раз в десять злее, чем эти неживые монстры, стоящие в саду среди цветов.

– Надеюсь, ваше высокопреосвященство поможет мне пройти между этими чудовищами, если они преградят мне путь.

– Я попробую, но это будет нелегко. И если вы произнесете мое имя, если вы после этих двух моих визитов откроете свой талисман, он станет бесполезным.

– По счастью, – отозвалась графиня, – с этой стороны я защищена покровительством самой королевы, и если я проникну в Версаль, то ключ для этого выберу подходящий.

– Какой ключ, графиня?

– Ах, господин кардинал, это мой секрет… Хотя нет, неправда: это был мой секрет – я не хочу ничего скрывать от своего милого покровителя.

– Однако все же есть какое-то «но», графиня?

– Увы, монсеньор, есть. Поскольку секрет принадлежит не мне, раскрыть его я не могу. Вам достаточно знать…

– Что же?

– Что завтра я еду в Версаль, буду там принята, и, надеюсь, принята хорошо, монсеньор.

Кардинал бросил взгляд на молодую женщину; ее самоуверенность показалась ему прямым следствием отменного ужина.

– Посмотрим, графиня, – смеясь, проговорил он, – как вам удастся туда проникнуть.

– Неужели ваше любопытство простирается до такой степени, что вы станете следить за мной?

– Вот именно.

– От своего я все равно не отступлюсь.

– Берегитесь, графиня: после всего сказанного проникнуть завтра в Версаль – уже дело вашей чести.

– Да, монсеньор, в малые покои.

– Поверьте, графиня, вы для меня – живая загадка.

– Одно из тех чудовищ, что населяют версальский парк?

– Скажите, как по-вашему: есть у меня вкус или нет?

– Разумеется, есть, монсеньор.

– Смотрите, я у ваших ног и целую вам руку. Неужели вы думаете, что я способен приложить губы к когтям или дотронуться до покрытого чешуей хвоста?

– Умоляю, монсеньор, не забывайте, – холодно ответила Жанна, – что я – не гризетка и не девица из Оперы. Когда я не принадлежу своему мужу, я принадлежу лишь себе самой и, считая себя равной любому мужчине в нашем королевстве, свободно и не раздумывая выберу, когда мне это будет угодно, того, кто мне понравится. Хоть капельку уважая меня, монсеньор, вы тем самым проявите уважение к знати, к которой мы оба с вами принадлежим.

Кардинал снова сел в кресло.

– Значит, вы хотите, чтобы я всерьез полюбил вас, – сказал он.

– Я этого не говорю, господин кардинал, просто мне самой хотелось бы вас полюбить. Поверьте, когда такой миг настанет – если он вообще настанет когда-нибудь, – вы это поймете без труда. А если не поймете, я сама дам вам знать, потому что считаю себя достаточно молодой и привлекательной, чтобы не бояться самой делать авансы. Порядочный мужчина меня не оттолкнет.

– Графиня, уверяю вас, если дело только за мной, вы меня полюбите, – заявил кардинал.

– Посмотрим.

– Мы с вами уже друзья, не правда ли?

– И большие.

– В самом деле? Тогда половина пути уже позади.

– Давайте не будем его мерить, а просто пойдем.

– Графиня, я обожал бы вас…

И кардинал вздохнул.

– Обожали бы, если?.. – удивленно подхватила Жанна.

– Если бы вы мне позволили, – поспешно закончил кардинал.

– Я, наверное, позволю, монсеньор, но лишь тогда, когда судьба будет улыбаться мне достаточно долго для того, чтобы вы не сочли возможным падать передо мною на колени и целовать мне руку столь торопливо, как сейчас.

– Что-что?

– Да, когда я не буду более зависеть от ваших благодеяний, вы не заподозрите, что ваши визиты мне нужны для какой-нибудь выгоды, и тогда ваши виды на меня станут более возвышенными. Я от этого лишь выиграю, монсеньор, да и вы внакладе не останетесь.

Графиня, которой было удобнее читать мораль сидя, снова поднялась с места.

– Вы делаете мое положение невыносимым, – пожаловался кардинал.

– Почему же?

– Вы не позволяете мне ухаживать за вами.

– Вовсе нет. Разве за женщиной можно ухаживать, лишь становясь на колени и демонстрируя проворство рук?