Ожерелье любви
Шрифт:
Маркиз, нахмурившись, заявил:
— Думаю, леди Фокон, вам не стоит пытаться ее одолеть.
При этом он обернулся, и Кассия взглянула на него едва ли не впервые за сегодняшний день. Он и лошадь словно слились, и походили на ожившее мифологическое существо — кентавра. Она живо представила его в тяжелых рыцарских доспехах и панцире, с длинным двуручным мечом, щитом в форме ромба и шлеме. Сейчас он ринется на врага…
Кассия тряхнула головой, стараясь вернуться к действительности.
— Поверьте, я так давно ждала подобного приключения! — воскликнула она. — Даже не пытайтесь меня остановить!
Она собралась, готовясь к прыжку, и Тандерболт птицей перелетел через забор. И потом они мчались галопом бок о бок, беря одно препятствие за другим. Маркиз, очевидно, больше не волновался за нее. Только когда все повернули к дому, Кассия нашла в себе силы сказать:
— Спасибо… спасибо вам! Не помню, когда еще я была так счастлива!
— Я только что хотел сказать то же самое, — согласился Перри, — и жалею лишь о том, что не могу позволить себе иметь подобных лошадей.
— А по-моему, ничего особенного, — заметил маркиз, — и те, что стоят в конюшнях у меня дома, намного лучше.
— Да вы просто хвастаете! — воскликнула Кассия. — Ни один конь не может превзойти Тандерболта!
— Придется доказать правоту моих слов, — ответил маркиз, — но об этом мы поговорим позднее.
Кассия не поняла, что имеет в виду француз, и сказала себе, что не испытывает особого желания говорить с ним. Он шокировал ее, и Перри был прав, говоря, что маркиз не из тех людей, в обществе которых позволительно бывать молодой девушке. Однако Кассия вынуждена была признаться, что и лошади, и сам хозяин привнесли нечто новое и волнующее в ее жизнь. И когда он уедет, оставив их одних, Кассия, конечно, будет еще долго грезить о том, как она скачет на Тандерболте. И, наверное, против воли будет постоянно перебирать в памяти все, о чем они говорили с маркизом.
— Он норманн, а все норманны — язычники, — в отчаянии подумала девушка и, взглянув на него, посчитала, что ни один человек на свете не может выглядеть столь величественно. Настоящий завоеватель!
— Ваша земля плохо возделана, — неожиданно обронил маркиз.
— Вы правы, — отозвался Перри, — но пока мне не по карману обрабатывать ее как следует.
— Неужели вы действительно так бедны? Весь дом увешан прекрасными и, без сомнения, ценными картинами.
— Покажите мне ту, которая не подлежит отчуждению, — вздохнул Перри, — и буду счастлив продать ее вам.
— Простите, как глупо с моей стороны! Совсем забыл, что у англичан принят закон о майорате! Все отходит старшему сыну!
Последовало молчание, и наконец маркиз добавил:
— Надеюсь, по крайней мере ожерелье, за которым я приехал, продается?
— Что, должен сказать, чрезвычайно огромная удача для меня, — ответил Перри.
— Тогда мы посмотрим его днем и, если вы еще не устали от прогулки, можем размять остальных трех коней.
Кассия восторженно вскрикнула.
— О пожалуйста, давайте так и сделаем, — умоляюще попросила она. — Завтра вы уедете и у меня останется только бедный старый Доббин, а он такой неповоротливый, что мне гораздо быстрее добраться до деревни пешком!
— Какая печальная история, — рассмеялся маркиз, — однако уверен, что ваш муж сможет все уладить.
Поняв, что он имеет в виду продажу ожерелья, девушка пояснила:
— Перри хочет, чтобы я поехала в Лондон, посещала балы и была представлена королеве, но имей я такую лошадь, скорее отказалась бы от всего, осталась дома и каждый день ездила бы на прогулки.
— Значит, это ваше самое заветное желание, — кивнул маркиз. — А вам известно, что всего можно добиться одной лишь силой воли?
— Хотелось бы верить, — покачала головой Кассия, — но иногда это так… трудно.
И, не успев хорошенько подумать, добавила:
— Вам все легко, потому что вы норманн, а норманны всегда выходили победителями.
Маркиз весело улыбнулся:
— Так вы считаете меня победителем?
— Тяга к битвам у вас в крови.
— Откуда вы знаете это?
— Читала о норманнах в энциклопедии, — честно призналась Кассия.
— Так вы интересовались мной или норманнами? — осведомился маркиз.
Кассия взглянула на него, и выражение в синих глазах заставило ее поскорее отвернуться. Она вспомнила о том, что обнаружила в прошлую ночь, когда возвращалась из библиотеки, и, не отвечая, тронула коня хлыстом. Тандерболт рванулся к дому. Прошло некоторое время, прежде чем мужчины присоединились к ней.
Кассия намеревалась подать совсем легкий обед, поскольку Бетси, несомненно, и без того уже устала, а впереди еще был ужин. И сейчас, спешившись, девушка немедленно отправилась на кухню. Она как раз успела сделать приправу к салату, снять с огня первое блюдо, которое начала готовить Бетси, и добавить масла к совсем позабытым овощам, когда обнаружила, что не успела переодеться.
Сняв жакет и шляпку, она направилась в столовую в одной блузке и юбке от амазонки, в которых выглядела совсем молодой и необычайно прелестной. Избегая взгляда маркиза, Кассия поздоровалась с мадам де Сальре и подумала, что выглядит почти нелепо в сравнении с француженкой. Мадам де Сальре, только что выплывшая из спальни, надела туалет с необъятными юбками, совсем недавно вошедшими в моду. Отделка подола, кружева, бархатные вставки — во всем просматривалась рука знаменитого французского портного.
Мадам выглядела так, словно пять минут назад сошла с портрета, и осмотрела Кассию сначала с удивлением, а потом с пренебрежением, заставившим девушку ощутить себя маленькой и ничтожной. Не обращая внимания на хозяйку, она вновь, как и прошлой ночью, начала флиртовать с мужчинами. Таким отточенным искусством кокетства способны владеть лишь француженки!
И поэтому Кассия не делала никаких попыток вступить в разговор, зная, что часть беседы попросту не поймет, и не желая понимать все остальное. Она ясно видела, что мадам де Сальре из тех, кого слуги именуют «блудницами» и «падшими женщинами», и теперь девушке казалось, что предки с величайшим неодобрением взирают на происходящее со стен столовой.