Ожидание
Шрифт:
Каждое лето приезжали в деревню на отдых многочисленные внуки, правнуки. Было тесновато, но весело. Дед преображался, сразу молодел. По его команде каждый день резали какую–либо живность и обязательно делали шашлык. Через месяц все уезжали, потом наступала осень, зима, и старик с нетерпением ждал
2
Вот так проходили его дни. Но в последнее время деда Атанеса что–то мучило, гложило его душу. А всё началось с того, что три месяца назад он присутствовал на похоронах своего соседа, который был на год младше него. Атанес рос с ним, не один пуд хлеба и соли съели вместе. Глядя на Егише, лежащего в гробу, он невольно примерил данную ситуацию на себя и представил, что это он лежит в гробу, и его оплакивают супруга, дети с внуками…
Сидя за поминальным столом и слушая тамаду, поднявшего тост за упокой души покойника, он краешком уха услышал разговор двух односельчан, сидевших по правую руку от него.
– Был жив Егише, редко кто из его детей, внуков, родственников приезжал к нему из города. Теперь, когда он умер, все собрались… – со злорадством говорил один.
– Да, такова жизнь… – шёпотом, не менее злорадно ответил второй.
Этот разговор не выходил из головы Атанеса. Он начал вспоминать не только своих родных, но и двоюродных, троюродных братьев и сестёр и даже их детей. Все они были раскиданы по республикам Советского Союза – Армении, Азербайджану, России, Украине… Были родные, которых он давно не видел. Кто–то приезжал в три года раз, кто–то – раз в десять лет…
Сидя под деревом и глядя на голубую ленту реки, дед Атанес снова представил себя лежащим в гробу, плач супруги, невест, грустные лица сыновей, родственников…
«Интересно, придут ли мои двоюродные братья и сёстры, их дети… Ереван, Чаренцаван, Ленинакан, Баку, Сумгаит, Кировабад, Москва, Киев… По всему миру разбросаны…» – с грустью думал дед, слушая птичий щебет…
Вечерело. Сев на коня, он спустился в село. Проезжая мимо стариков–«бездельников», как он их называл, Атанес кивнул им головой, не останавливая коня…
За ужином он был мрачен. В такое время родные знали, что его нельзя беспокоить. Молча поужинав и скрутив на балкончике перед сном козью ножку, он выкурил её и так же молча пошёл в свою комнату ложиться спать…
Утром у него с женой произошёл следующий разговор.
– Старый я стал… умирать скоро мне… – выпив стопку тутовки, медленно проговорил дед Атанес.
– Ты что, Атанес, что с тобой?! – опешила супруга, невольно опустившись на табуретку.
Однако то, как аппетитно её супруг уплетал завтрак за обе щёки, никак не было свойственно кандидату в покойники.
Молча доев, Атанес достал кисет и начал скручивать козью ножку. Со двора доносилось кудахтанье кур. Кайцак, дожидаясь хозяина, нетерпеливо заржал…
Втягивая в себя дым, Атанес смотрел в окно, где текла бурная река Тер–тер. Своим левым боком река «облизывала» края его огорода.
– Умру скоро, чувствую. Деньги на похороны отложены. Бычки и барашки для поминального стола есть, спиртные напитки – тутовка, вино тоже есть… Интересно, придут ли родственники?.. Все ли придут? Впрочем, чего это я, ведь не буду же никого видеть, – задумчиво проговорил Атанес.
Конец ознакомительного фрагмента.