Ожившая легенда. Ловушка вампира
Шрифт:
– Почему не спишь? – спросил Вэлериу.
Я не ожидала, что он станет разговаривать со мной, ведь еще несколькими часами ранее он демонстративно показывал свое нежелание вести с кем-нибудь из нас диалог. А может это все мне только снится?
– Мне приснился дурной сон.
– И поэтому ты пошла сюда? Обычно девушки после дурного сна либо сильнее закутываются в одеяло, либо идут к знакомым, чтобы их успокоили.
– Ты много таких знаешь?
Мне почему-то было неприятно слышать его слова. Сама не понимаю как, но в моем голосе отразилось это ощущение. Но, к
– Нет, но Ионе, да и Мируне, раньше часто снились кошмары, пока они не поняли, что здесь мы все в безопасности. На окнах замки, ключи от которых они могут забрать у меня только утром. Да и весь дом усеян цветами и чесноком от вампиров. Хотя Ионе, бывает, снятся кровососы, даже спустя столько лет спокойствия и тишины.
– Почему ты не боишься называть вампиров…
– Вампирами? – он улыбнулся в ответ на мой интерес. – Потому что не боюсь встретиться с ними. Скажем так, я ищу встречи с ними.
– Зачем?
Его взгляд снова стал отрешенным. На лице застыла маска горести.
– Он отнял у меня все. Я хочу отнять у него жизнь.
– Разве он не бессмертен?
– Ни что не вечно под луной, – он улыбнулся. Ощущение было, что он ненадолго погрузился в картины прошлого и снова вернулся в этот зал, освещенный одной единственной тусклой лампой. – Может чай? Если ты собралась просидеть здесь всю оставшуюся ночь, могу налить кофе.
Мне было приятно его расположение, хотя я и не понимала, чем удостоилась этой чести. Я попросила кофе и смотрела, как парень удаляется на кухню. Его широкие плечи и крепкие мышцы, ясно угадывающиеся под черной кофтой, свидетельствовали о постоянных занятиях, о которых говорила Мируна. Уверенная спокойная походка показывала готовность парня встретиться с любыми препятствиями. Но тот взгляд… Неужели он не чувствует в жизни никакой радости? Все, что он делает, сводится к его цели – уничтожить вампира, убившего его семью. А что потом? Что будет, когда мечта осуществится? Жизнь потеряет смысл? Мне стало жаль парня, ведь я смогла за эти несколько минут нашего с ним общения разглядеть его добрую душу, израненную смертью близких ему людей.
Дверь кухни открылась, и я почувствовала аромат вкусного кофе. Мой знакомый нес две кружки ароматного напитка.
– Решил составить тебе компанию, – сказал он, ставя кружки на стол и присаживаясь напротив меня. – Не хочу оставлять тебя в одиночестве после всего случившегося в этот вечер. До сих пор вспоминаю твою бегущую на всех порах фигуру с ребенком на руках.
Я поперхнулась глотком кофе и немного откашлялась. Он беспокойно посмотрел на меня, но поняв, что все хорошо, продолжил говорить.
– Ты очень сильная. Быстро сориентировалась в сложной ситуации. Это не каждому под силу.
– Тебе под силу.
Он глотнул кофе и, посмотрев на свои руки, сказал:
– Нет, точно не мне. Когда убивали моих родителей, я стоял в оцепенении. Стоял и смотрел. Просто смотрел.
Он подпер голову рукой, я видела, как ему больно это вспоминать.
– Ты был ребенком.
– Девять.
– Что?
– Мне было девять.
– Ты ничего не мог сделать. Поверь мне, не нужно винить себя в случившемся.
Он улыбнулся, снова возвратившись в настоящее.
– Как кофе?
– Вкусно. Но не ожидала, что ты сваришь его так быстро.
Я понимала, что он намеренно перевел тему. Не хотел, чтобы его жалели. Видимо, разговор о вампирах и его семье на эту ночь закончен.
– Я не умею варить кофе. – Мы засмеялись. Мне понравилась его улыбка. Это было искренне, в отличие от предыдущего раза. Его синие глаза порой заставляли дольше положенного смотреть в их глубь. Я невольно чувствовала, что он мне начинает нравиться. – Я просто заварил растворимый напиток с помощью кулера.
Образовалось молчание. Мы просто пили кофе и смотрели друг на друга. Это не вызывало неловкости. У меня было ощущение, что это всю мою сознательную жизнь являлось еженощной нашей традицией – пить кофе напротив друг друга. Мне с ним было хорошо. Интересно, ему тоже приятно находиться в моем обществе? Что-то мне подсказывало, что ответ должен быть положительный.
Он сорвался с места, как-то очень резко, чем вызвал у меня недоумение.
– Ты куда? – спросила я.
– Сейчас.
Он быстрыми шагами направился в кухню и вынес оттуда накидку. Расправив ее, он подошел и укрыл мне плечи.
– Прости, не сообразил сразу, что тебе может быть прохладно. Твоя кожа покрылась мурашками.
Я не стала говорить, что я сама этого не заметила, просто поблагодарила его за такой заботливый жест.
– Иона порой укрывается им, в прохладную погоду, когда работает на кухне. Думаю, она не обидится, что мы его одолжили.
Я кивнула.
– Мне говорили, что у тебя имя… ну… запрещенное, что ли для этих мест.
– Да, я привык что меня называют Вэлериу, Вэли. А твое имя?
– Алена.
– Какое непривычное русское имя. Алена. Приятно познакомиться, Алена.
В его устах, мое имя звучало как-то по-особому напевно.
– И мне приятно, Вэлериу!
Мой кофе закончился. Я отставила пустую кружку и сильнее закуталась в шерстяную ткань.
– Вы часто так путешествуете? – спросил он.
Я стала рассказывать о путешествиях, он с радостью поддерживал беседу по поводу любой страны, о которой я рассказывала. Мы долго общались на эту тему. Также он расспрашивал о своей далекой родине, в которой не был уже как десять лет. Время шло незаметно. Я поняла, что давно настал новый день, когда заметила на его наручных часах, что маленькая стрелка указывает на римскую цифру три. Я охнула такому открытию. Вэли тоже был удивлен.
– Ничего себе! Три ночи. Мы с тобой уже четыре часа сидим. Алена, давай ты пойдешь спать. Не хочу быть причиной твоего утреннего плохого настроения из-за недосыпа.
– Не переживай, я сама сюда пришла. Ты не причем.
– Да?
– Но поспать все же стоит, – кивнула я и встала из-за стола. Взяв свою кружку, я двинулась к кухне. Но Вэли догнал меня и остановил. Его рука коснулась моей руки, держащей кружку, и меня немного передернуло. Сердце стучало так, что его бешенный ритм отдавался в висках.