Ожившая легенда. Ловушка вампира
Шрифт:
– Не переживай, я сам все уберу.
Он стоял очень близко, и я даже боялась поднять глаза. А он не спешил уходить. Я судорожно сглотнула. Вэли молчал. Я решилась поднять глаза и встретиться с его синим океаном, ставший слишком родным, для четырех часов общения. Он перевел вгляд на мои губы. Я застыла в ожидании его следующих действий. Он тяжело вздохнул и, забрав кружку из моей руки, сказал:
– Спасибо за общение, – он улыбнулся и тихо, еле слышно добавил, – жаль, что нам не по пути.
И он быстро скрылся на кухне. Я осталась стоять все в том же оцепенении, испытывая непонятную горечь. Мне захотелось расплакаться. Казалось, что я в одно мгновение потеряла нечто очень важное для меня. В горле стоял ком. На ватных ногах я пошла в комнату
Глава 5. Завтрак
Всю ночь я не сомкнула глаз. Я все думала и думала. Пришла к выводу, что перечитала романов и ищу способ воплотить себя в образе одной из моих героинь, по крайней мере, я пыталась себя в этом убедить. Тема просыпался, и мне нужно было сделать вид, что я только что встала.
– Алена?
– Да, Тема? Проснулся?
– Доброе утро! А почему ты не спишь?
– Потому что я тоже уже проснулась.
Я помогла ему встать и одеться. Мы не без труда нашли ванную, где смогли умыться и почистить зубы. Своим легким детским нравом он вдохнул в меня силы. Я собрала наши вещи, оставшиеся в комнате, куртку малыша и книгу, взяла брата за руку и мы пошли в столовую. Когда мы вошли, то услышали, как суетились женщины. Со стороны кухни шел запах свежей выпечки.
– Кушать хочу!
Тема смотрел на меня с надеждой, что я что-нибудь придумаю с завтраком. Я невольно вспомнила, как ночью Вэли приносил мне кофе и тяжело вздохнула.
– Алена! – это была мама, она только что зашла в столовую. Я удивилась ее столь раннему пробуждению. – Вы встали? Что с завтраком, не узнавали?
В ней всегда было море энергии. Наверное я больше пошла в отца – спокойная и ведомая. Мама не стала дожидаться ответа и побежала на кухню, без особого такта отворив дверь и ворвавшись в разгар процесса готовки со своими насущными проблемами. Она уже с утра была на каблуках в ярком алом платье, выгодно подчеркивающем ее внушительный бюст и тонкий стройный стан. Боюсь, как бы приведенный на знакомство с родителями мой будущий парень не переключился на мамочку, так как грудь я, скорее всего, тоже взяла от папы.
Я отвела Тему к столу и попросила сесть. Он быстро исполнил мою просьбу и с надеждой смотрел на дверь кухни. Я устроилась напротив него. Мыслями я снова была в минувшей ночи. Дверь, ведущая в спальни, открылась. Я встрепенулась и с неприсущей мне маниакальностью смотрела, кто же из нее появится. Тут же последовало разочарование. Это был другой мой брат.
– О–о, младшие Никитины уже в сборе! А где наши старички?
Он был абсолютным антиподом Вэлериу – беспринципный, несерьезный. Шут гороховый, одним словом. Видимо, своим выражением лица я отчетливо отразила отношение к Паше и он начал снова ко мне придираться.
– Алена как всегда не в духе! – он пристроился рядом с Темой, ударившись с ним, в знак приветствия, кулаками. – Сестренка, ты вообще бываешь когда-нибудь довольная? Тебя нам в роддоме не подменили? Уж очень ты амебная.
– Паш, ты хотя бы с утра можешь помолчать? – проныла я.
– Сестренка, надо учиться общаться! Ты ведь не будешь всегда жить в книгах!
– Какая тебе разница?
– Ну ты же сестра моя! Я беспокоюсь.
Мне надоели его издевки, и я встала из-за стола, чтобы пойти на кухню, но тут появилась мама. Я тут же опустилась на место, с чего Паша не замедлил засмеяться на весь зал. Мама шла воодушевленная. Уверена, у нее снова получилось чего-то добиться от гостеприимной хозяйки. Почти тут же вышел отец, так что семья собралась в полном составе. Все расселись по местам. Мама объявила, что хозяйка с ее дочерью хотят позавтракать вместе с нами, и что они не намерены брать с нас плату.
– У них на завтрак огромная куча своеобразных булочек, для вас самое то, ну а я заказала себе овсянку с фруктами, – говорила она. – Снова были эти уговоры… Какие здесь люди навязчивые! Обязательно про это упомяну в книге.
– А еще бескорыстные, заботливые и добрые, – не удержалась я. Почему она склонна видеть в людях плохое, если они хоть немного ей перечат. Нас спасли эти люди от неминуемой смерти, дали бесплатный ночлег и еду, а она умудряется отмечать только негативные стороны.
Мама смерила меня насмешливым взглядом, явно говорящим, что я слишком строптива с ней. Я постаралась сохранить невозмутимость.
– Пап, как твоя рука? – поинтересовалась я.
– Рука? – он посмотрел внимательно на забинтованную руку, словно успел забыть про свою рану. – Как новая. Хотя ночью болела, толком не спал.
– То-то я хорошо выспалась, не выслушивая твой жуткий храп, – засмеялась мама. Иной раз ее замечания могли ранить окружающих, но из-за своего невероятного эгоизма, она даже не замечала этого.
Мама достала телефон и старательно что-то в нем листала. Отец тихо смотрел на стол, в ожидании завтрака. Паша играл с Темой. Хоть где-то от него была польза. Ну а я не могла оторвать взгляда от двери, ведущей в спальни. Неужели он еще спал? Этого можно было ожидать, так как мы с ним много времени потратили на общение вместо сна. Но неужели ему не хотелось еще раз увидеть меня перед нашим с семьей отъездом? Неужели то мгновение ничего не значило для него, когда наши глаза встретились друг с другом, когда сердце стучало так сильно? В горле снова застрял ком, который так и хотел вырваться наружу слезами на глазах. Я неосознанно стала тереть лоб, чтобы как-то унять нахлынувшее желание поплакать. Дверь кухни открылась, я тут же обратила туда взор. Внутри появилась надежда, что оттуда сейчас выйдет Вэлериу все с тем же бодрым напитком, что и этой ночью. Но Иона закрыла дверь за выходящей с подносом Мируной. Я поняла, что больше мне не суждено его увидеть.
– Я отойду! – сказала я и побежала в туалет.
– Вот это приспичило тебе, сестренка! – засмеялся мне во след Паша.
Я спешно забежала в туалет и дала волю слезам. Я буквально задыхалась от слез. Не помню, чтобы мне когда-нибудь было так плохо.
– Что это со мной? Да что же это? – твердила я самой себе. – Дура! Дура!
Я не знала, как еще себя успокоить, поэтому смирилась со своими рыданиями. Теперь для меня было главное, чтобы никто, кроме меня их не слышал. Я включила воду и опустилась на закрытый бочок унитаза. Сама себя жалея, свою несостоявшуюся первую любовь, я плакала. До этого о чувствах я читала лишь в книгах. Никогда не постигала страдания героев, почему от любви может быть больно. Теперь я понимала всех тех девушек из романов, но им больше повезло, он у них хотя бы был. А у меня все ограничилось четырьмя часами общения. Слезы иссякли, боль в груди вылилась вместе с ними, и мне стало легче. Я умылась. На мои глаза страшно было смотреть, еще и нос раскраснелся. Мне пришлось приоткрыть окно, уже освобожденное от решетки, чтобы ветер, хлынувший с улицы, освежил лицо и стер следы моего горя. Я посидела так минуты три и, удостоверившись, что результат получился хоть и не на все сто процентов, но довольно сносный, решила закрыть окно и вернуться к семье и двум гостеприимным женщинам.
Они уже во всю завтракали.
– Доброе утро, гостьюшка! – сказала Мируна, когда я приближалась к столу. Я тоже поприветствовала их и уселась на ранее занятое место. Рядом со мной уже сидела Иона, мальчикам пришлось немного подвинуться, чтобы мы все поместились за одним столом.
Передо мной стояла кружка чая и пустое блюдце. А вот на столе в самом его центре было огромное блюдо с выпечкой. Мируна мне объяснила, что и с чем она сделала. Я взяла аналог хачапури и взялась уплетать его с чаем. Удивительно, но вылитые слезы добавили мне аппетита, хотя еще до похода в туалет, думала, что в меня ничего не полезет. Выпечка была очень вкусной, мама нас не баловала домашними блюдами, я взяла еще один пирожок со вкусом вишни и начала уплетать за обе щеки.