Ожившая мечта
Шрифт:
— Как ты думаешь, я ей хоть немного нравлюсь? — спросил Рич, не обращая внимания на ее намек.
Кэрол поняла, что ей придется быть резкой, иначе она никогда от него не избавится.
— Рич, ты всем нравишься. Но если ты сию же минуту не уберешься, то, боюсь, я стану исключением из этого правила.
— Почему же ты не сказала мне, что устала? — спросил он, вставая.
После того как Кэрол проводила его и убедилась, что все двери заперты, она медленно вошла в свою спальню, сокрушаясь, что у нее нет никого, с кем можно было
Но сейчас главной проблемой стала сама Тэда. И Келвин. Джералд питает к отцу необъяснимую ненависть, поэтому вряд ли способен проявить здравый смысл в этом отношении, так что Кэрол придется разбираться во всем самой.
Проходя мимо бабушкиной «комнаты воспоминаний», Кэрол приостановилась, вспоминая альбомные фотографии юной Тэды Стэндиш. Именно так она выглядела, когда дедушка Лайл впервые увидел ее. Кэрол включила свет, вошла в комнату и, взяв один из альбомов, присела с ним на кресло.
В юности Тэда была поистине очаровательна. Ее улыбка выдавала живой, веселый нрав и в то же время присутствие индивидуальности. Она была достаточно соблазнительной, чтобы стать воплощением мечты любого мужчины.
— Я помогала принимать гостей в банкетном зале Голливуда, когда впервые встретила твоего дедушку. — Так Тэда всегда начинала рассказывать свою историю.
Лайлу Харту тогда было двадцать восемь лет, Тэде не было и шестнадцати (хотя всем она говорила, что ей уже исполнилось восемнадцать). Он получил отсрочку от военной службы, поскольку занимался продовольственными поставками. Он отчаянно хотел записаться в армию добровольцем, как это сделал его младший брат Лауэлл, но их отец был болен и не мог в одиночку управлять ранчо. Перед отплытием в Европу Лауэлл уговорил брата провести прощальный вечер в Лос-Анджелесе.
— Ты даже не представляешь, как все это выглядело во время войны, — часто повторяла Тэда.
Перелистывая страницы альбома, Кэрол пыталась уловить отблески того времени в кадрах из фильмов и фотографиях, сохраненных Тэдой: тротуары были заполнены людьми в военной форме — морской, летной, пехотной, — и длинные черные автомобили необычного вида разъезжали вдоль мостовых. Женщины, молодые и старые, красились ярко-красной помадой, и у многих были такие же ярко-красные ногти.
Президент Рузвельт махал рукой из автомобиля с открытым верхом, его длинный мундштук был зажат в углу рта; его собака Фала сидела рядом с ним. Вся Америка восхищалась Джо ди Маджио. А когда Гарри Джеймс поднимал свою трубу к звездам, которыми был расписан потолок бального зала, публика неистовствовала.
А Лайл Харт, одетый в цивильный костюм, стоял на одном из голливудских перекрестков рядом с братом, облаченным в полную морскую форму…
— Пошли, — подбодрил его Лауэлл. — Я им скажу, что ты мой брат и это моя последняя ночь здесь. Тебя тоже пропустят.
Лайл покачал головой.
— Я себя чувствую, как чертов дезертир.
— Только не ты! Господи, да ты работаешь за десятерых! Отец уже не тот, что прежде; если не ты, ранчо пропадет. Так что же с того, что ты не носишь форму? Меня это вовсе не смущает, и тебя тоже не должно беспокоить.
Лайл улыбнулся, стараясь не подавать виду, что его это еще как беспокоит. Если бы отец не был болен, он бы записался добровольцем завтра же.
— Иди один, — сказал он брату.
— Ни за что. Идем вместе или не идем вообще. Вместе мы выстоим, поодиночке наверняка погибнем. — Голос Лауэлла звучал слегка невнятно: он выпил больше, чем Лайл. — Эй, мне пришла хорошая идея насчет того, чтобы провести тебя в банкетный зал; Мы скажем им, что ты заезжий актер. Театральный актер. Из Нью-Йорка. Откуда им тут в Голливуде знать всех нью-йоркских актеров?
— Я не актер. Я не смогу профессионально валять дурака.
— Уверен, что сможешь. Представь, что ты стоишь на своем любимом холме, там, у нас дома. Слегка прикрой глаза и смотри вдаль, как будто смотришь на горы. Не говори много. Они ничего не знают о тебе и поверят всему, что я скажу.
Под общим влиянием слишком большой дозы виски и стремления порадовать своего брата в этот последний вечер, который они проводят вместе, Лайл в конце концов согласился на подобную авантюру. Оказавшись внутри, он настолько сосредоточился на том, чтобы придать своему взгляду таинственность, что не заметил хорошенькой блондинки, которая приблизилась к нему. Но, после того как она с ним заговорила, он больше уже ничего не замечал.
— Вы действительно из Нью-Йорка? — спросила она.
Лайл взглянул в ее глаза, голубые, как небо над Уэлли в июньский день, и понял, что пропал. Она была самой очаровательной девушкой из всех, кого он встречал в своей жизни, и она улыбалась ему. Он кашлянул и попытался заговорить, но не смог. Должно быть, она сочла его полным идиотом.
— Если все жители Нью-Йорка такие же спокойные люди, как вы, то это очень приятное место по сравнению с Голливудом, — продолжала она. — Меня зовут Тэда Стэндиш, а вас?
— Лайл, — с трудом выдавил он. — Лайл Харт.
— Это настоящее имя или псевдоним? — спросила она.
Он не сразу понял, что она имеет в виду, а когда догадался, то решил, что отвечать уже слишком поздно. Ему совершенно не нравилась эта дурацкая игра.
— Конечно, это мое настоящее имя, — все же ответил он, — но дело в том, что я не актер. Я не смог бы играть даже под угрозой смерти. Я владелец ранчо. Пришел сюда вместе с братом. Он служит на флоте. Сегодня последний вечер перед его отплытием, и он хотел, чтобы я был с ним. Вам бы следовало заговорить с ним, а не со мной.