Паб (сборник пьес)
Шрифт:
Мужчина. Что?
Женщина. Тебе что, я не понимаю, тебе места мало?
Мужчина. Ты себя во сне видела, ты поворачиваешься ко мне прямо к уху и скрипишь челюстью, прямо к уху скрипишь, сжимаешь зубы, – тебя пытает что ли кто-то во сне? Что ты читаешь перед сном, тебе кошмары потом снятся... Хватает журнал, читает вслух: «Парни для дам и господ», «VIP знакомства, апартаменты круглосуточно!»... Грязь... (Бросает журнал.)
Женщина. Грязь?
Мужчина. Грязь!
Женщина. Что ты знаешь о грязи?
Мужчина. Я –
Женщина. Конечно, тебя от всего оберегали... Ты помнишь это, – тебя оберегали...
Мужчина. Я ничего не помню.
Женщина. Оберегали... Мать твоя, сестра твоя, с первого же дня, как я переступила порог ваш, сразу же начали... Ты помнишь, – я ничего не пила, не пила я ничего, а они мне через весь стол: «Ты мусульманка?!»
Мужчина. Я ничего не помню.
Женщина. Ага... я всем вам мешала... а жить когда стали, у тебя в комнате, помнишь, чтобы нас не слышали, как мы стонем, приходилось проигрыватель заводить, это сейчас двадцать радиостанций, и все круглосуточно работают! Занимайся, во сколько хочешь и чем хочешь. А раньше только пластинки... помнишь, как (смеется)... помнишь, как заводили...
Мужчина. Я ничего не помню.
Женщина берёт пульт, включает музыкальный центр, поворачивается к мужчине. Он лежит на спине, закрыв глаза. Женщина сдёргивает с него покрывало, делает музыку еще громче. Мужчина открывает глаза.
Мужчина. Что ты от меня хочешь, я ничего не помню!
Женщина. Ты в коме...
Мужчина. Я в коме?
Женщина. Да, ты в коме...
Мужчина. Хорошо... я в коме... а ты где... в субботу... где ты, в чем ты была, я в субботу мог всё сделать!..
Женщина. Ха! В субботу, что ты мог, что ты мог?!
Мужчина. Я прогулялся, у меня поднялось настроение... От прогулки поднялось...
Женщина. В субботу... почему я могу заниматься сексом каждый день, а ты только по субботам?
Мужчина(Тянется под кровать, достает какую-то коробочку, стряхивает с нее пыль, передает женщине). На, возьми, возьми и успокойся, тебе сразу станет легче, возьми!..
Женщина берёт из рук мужчины коробочку, что-то достает из неё, проделывает какие-то странные манипуляции у себя под одеялом.
Женщина. Ад! Ад поселился в наших сердцах! Чернота, пустота... Ладно, пускай мужчина живёт с мужчиной, женщина с женщиной, в конце концов, это не фатально, пускай это грязно, но в этой грязи они все равно существуют как люди! Они заботятся друг о друге, помогают, чем-то делятся, чем-то заполняют пустоту... Настоящий ад наступает, когда мы привыкаем обходиться друг без друга. Вот он, настоящий ад, – он в микроволновках, в тостерах, в стиральных машинах! «Bosch», «Siemens», «Ariston», «Zanussi», «Eiektrolux», «Braun», «Indesit» – какие адские сочетания звуков! Что они означают? Никто не знает, знают только, что они всё сделают за тебя!.. А что взамен? Деньги?! Нет! Душа! Зачем мужчине женщина, когда эти дьявольские приборы могут приготовить еду, постирать бельё, зачем женщине мужчина, когда есть вот это! (Достает из-под одеяла вибратор, сотрясает им у себя над головой, засовывает его обратно.) Дьявол, дьявол придумал все эти штучки, все эти приборы, которые заставляют нас забывать друг о друге, заставляют нас чувствовать себя самодостаточными, могущественными, абсолютными... в них всё зло! Ай, батарейки сели! На самом интересном месте!..
Мужчина. Батарейки, я могу достать из радио... (Мужчина встает, идёт за батарейками.)
Женщина. Спасибо, хоть ты даришь мне надежду... Без тебя я ничто! Без тебя я не нашла бы ни одной батарейки, я даже не знаю, как они выглядят! А если б даже и знала, то никогда не догадалась, как их туда всовывают!
Мужчина(кричит из другой комнаты). Ты, может, если ты им давно не пользовалась, они могли вытечь, если ты их оттуда не доставала, они вытекли, потому что старые, их надо доставать, если долго не пользуешься!
Женщина. Я вообще не помню, доставала ли я его, после того как попользовалась, а ты меня про какие-то батарейки спрашиваешь!..
Мужчина подходит к женщине, берёт из ее рук вибратор, показывает, как туда вставляют батарейки.
Мужчина. Видишь, здесь указано: полярность, – надо соблюдать полярность, сюда «плюс», а сюда «минус»... Если перепутаешь, он выйдет из строя, вот, так вот надо вставлять...
Женщина. Ты знаешь, а ведь я тебе изменяла...
Мужчина. Да? Разве это измена? Я сам тебе его подарил...
Женщина. Я серьёзно... давно, когда ты болел, помнишь, ты заболел, а я тебе изменила...
Мужчина. Правда?
Женщина. Правда...
Мужчина. Когда я заболел, я помню, ты меня выхаживала...
Женщина. Выхаживала... просто так совпало...
Мужчина. Обидно...
Женщина. Я не знала, что ты разболеешься именно в этот момент! Так всегда бывает – делаешь что-то, и никакого шанса получить от этого наслаждение! Я же не знала, что ты именно в этот момент!.. Как назло! Меня стала мучить совесть... никакого удовольствия... потом я тебе еще раз изменила, когда ты выздоровел, с тем же самым человеком... с тем же самым... мне было хорошо, лучше, чем с тобой, но все равно никакого удовольствия... даже когда ты выздоровел!
Мужчина(абсолютно спокойно): Обидно... у меня было много женщин, до тебя, тебе я не изменял... а до тебя, ты знаешь, все, все мне... наступал такой момент, и все мне говорили, что у них кто-то был... почему не оставить это в тайне? Вот даже сейчас – я что, я просил тебя говорить мне об этом?
Женщина. Нет...
Мужчина. Ну а зачем, что во мне такого? Я что, я выгляжу так, что мне можно исповедоваться, а? Я что, я в рясе, или у меня крылья прорезаются? Зачем мне эта информация, мне и так плохо!
Женщина. Я не знаю, наверное, глупо говорить «прости»? Да?
Мужчина. Да. Еще глупее вообще было начинать говорить про это!
Женщина. Просто он умер, он умер, и я ходила на кладбище в субботу, проститься с ним ходила... А там, представляешь, он, оказывается, был араб, представляешь, и все там стоят и по-своему что-то шепчут, молитву что ли свою, а девушки, дочки его, наверное, девушки стоят, и я заметила, шепчут не молитву, а просто «раз, два, раз, два», чтобы казалось, что они знают все эти обряды и тоже молятся! А какое там – они ж молодые, – старики, и то не все обычаи помнят, а молодым зачем! Мне так смешно стало, я тоже стала бормотать что-то, бормотать и смеяться... и они на меня посмотрели и тоже стали смеяться, стоим, бормочем над гробом что-то, и никто не знает что...