Пацифида
Шрифт:
– Мы у Истока. Здесь ты вспомнишь все то, что забыла, когда родилась.
Я протянула руки к старику и обнаружила идущее от них свечение.
– Что это?
– Это Ты.
– Что со мной происходит?
– Ты возвращаешься к себе.
Реальность подернулась и поплыла, ускоряясь ежесекундно, пока не обернулась яростным водоворотом из мыслей, картинок и чувств, приводящих в смятение.
Я знала одно: мне туда - в этот омут, через самое "око" на дно, в эпицентр, но здравый смысл
И тут от самых дальних рубежей до меня донеслось:
– Прими и полюби все эти ощущения, оседлай поток, прокатись до небес и обратно!
Я не поверила своим ушам: мне предлагают медитировать на боли! Вот уж не знала, что
старикашка - мазохист!
Когда пытка достигла предела, а сил на сопротивление почти не осталось, боль неожиданно отступила.
– Как странно, - подумала я про себя, - и нету боли никакой - только свист в ушах, да визг тормозов!
Вот тут-то старикашка и добил:
– Отпусти тормоза!
– Что сделать? Отпустить? Каким образом?
– Перестань контролировать!
В голове что-то щелкнуло и перемкнуло, а в следующий миг поток остановился. Время кончилось и отступило, все правила, законы потеряли смысл, и мир предстал передо мной в своем первозданном обличии, неотраженном в зеркалах.
– Святые небеса! Я даже не потрясена! Я раздавлена этим откровением им же и вознесена!
– Ты преображаешь реальность в приемлемый хаос.
– Прокомментировал старик.
– Да, интересно, как ум, а скорее, рассудок, (не тянет он пока на "...УМ...") цепляется за свою отделенность, даже диву даешься, сколько энергии уходит на войну! И умирать он не хочет, ну не хочет он, мерзавец, умирать! "Ну, и не надо!", говорю я ему, а он мне в ответ "А я буду!". Вот, поди ж ты, договорись с ним!
– И с ним, и с теми, кто вокруг.
– Сколько страха мы тащим в себе, как боимся не соответствовать, казаться нелепыми, странными, глупыми.
– Инородное тело всегда на виду!
– Нет, дурака валять я люблю, и эпатировать люблю! Я бы неплохо существовала в теле аутиста или шизоида, или социопата - без лишних напряжений и усилий, но почему-то соблюдаю, принимаю, подражаю. Одна беда: как только ты выходишь из игры, тебя пытаются вернуть, втащить на место, образумить, научить.
Слова старика, казалось, лились ниоткуда:
– Задача: выйти за предел. Удача: там остаться.
– Прострел по всем традициям и догмам!
– Я, кажется, захлопала в ладоши и рассмеялась умиротворенно.
– Здесь столько народу! Все бросили вызов?
– Все вернулись к Истоку.
– А почему здесь нет детей?
– Дети не нуждаются в перезагрузке.
– А вот и не согласна! У меня куча родственников с детьми, я с ними общаюсь постоянно и наблюдаю катастрофическое взросление: половина подростков - уже конченые разумные засранцы. Диву даешься, когда они успели освоить такое количество отравы!
Старик уютно крякнул, почесал затылок:
– И вот сижу я, такая "просветленная",
среди птиц, облаков и кувшинок,
наблюдаю за рыбками и снегопадом,
размышляю о Вечном и бутерброде с грудинкой....
И только тут я поняла, что голодна, что смертельно устала, что мечтаю только об одном: лечь и выспаться, и забыть, кто я есть.
– Ты еще здесь?
– Произнесла я в пространство.
– А ты?
– Хмыкнул дед.
– Я поняла, что желоб "Зот-Оммог" - это дар, который не купишь за деньги, дар знания, опыта, а главное, возможностей, которых я была лишена изначально, родившись в благополучной семье.
– Тебе подарили тебя саму.
– А все эти люди ждут просветления?
Старик приподнялся над землей, завис в воздухе. Вторая пара его рук сложила круг, который озарился изнутри неистовым теплым свечением.
– Здесь каждый ждет себя.
– Похоже, я дождалась!
– Во мне рождалось что-то истинное, светлое, чистое и самобытное, не отягощенное ни опытом, ни предрассудками, ни общественным мнением, с его обязанностями, шорами и прочей ересью, сопутствующей статусу и положению, а главное, свободное от колеи, по которой мы все обречены сочиться до скончания века.
Из-под ресниц у старика струился бледно-синий свет:
– Нам нужно сочинить стишок!
– Ты шутишь?
– Нисколько! Самое время что-то сочинить!
В голове было пусто, словно после удара колокола, и только на задворках сознания колыхалась мысль:
"Какой веселый старикан! Все время зависает, все время что-то сочиняет!"
– Ну, что, готова?
– Не унимался летучий старик.
– Начинай!
– Прости, у меня только первая строчка!
– Валяй!
Я выдохнула и начала:
– Я вернулась на старт на позиции детства...
– Это значит, тебя еще можно спасти!
– Вставил дед,
и неожиданно для себя я подхватила:
– Я свободна от прошлого и от наследства...
– Поздравляю с началом пути!
– Закончил он весело.
– Что теперь?
– Спросила я.
– Теперь?
– Старик медленно поднял над головой еще одну пару рук и громогласно произнес, - Мер-Кааба!
С земли поднялась гигантская птица с женским лицом. Райским оперением словно куполом накрыла ангар.