Падальщик
Шрифт:
– Я…
Я не знал, что сказать. Она напрямую перешла к соблазнению. Она брала мою ладонь и прижимала ее к себе, крутила, трогала мои пальцы.
– Ты, наверное, никогда не работал руками, это сразу видно, – предположила она.
– Не угадала. Я работал и довольно-таки долго, ремонты делал.
– Странно, у тебя такие нежные подушечки пальцев, от таких я, наверно, мгновенно кончу.
Я все еще не знал правильно ли это – переспать с порно актрисой. Так сделал бы почти любой мужчина, что ошибочно считает себя нормальным, не только переспал, но и похвастался бы на следующий день своим друзьям.
– Мне так нравится твой запах, такой естественный, соленый, – продолжала девушка.
–
– Мне все в тебе нравится. Ты очаровываешь. Ты похож на моделей, что я видела на показах мод.
– Не льсти мне.
– Я и не думала. Ты когда смотришься в зеркало, не видишь этого? С такой внешностью тебе тоже нужно неприлично разбогатеть.
– Кажется, ты пьяна! А ведь всего один бокал.
– Я не пьяна, я все ждала, когда ты поцелуешь меня. Знаешь, надоело ждать!
Она впилась в меня пухлыми губками, ее язык быстро обвился вокруг моего, как угорь. Только не это!
– Пойдем в спальню. Трахать тебя все ровно, что одну из тех моделей на подиуме.
– Я бы выразился иначе.
– Тебе не нравиться слово трахать? Ты такой невинный…
Я помнил второй курс, девушку по имени Валя. Я снимал комнату у какой-то старушки, очень дешево, потому мне приходилось слушать за стенкой ее постоянный храп. Валя была симпатичной девушкой – темные волосы, карие глаза, черные платья. Я не был влюблен в нее, но она, наверное, любила меня. Мы встречались в университете, я приглашал ее в кино, когда работа позволяла, в кафе, когда позволяли финансы, но Валя напрашивалась ко мне домой. Она говорила, что уже спрашивала у вахтерши, но та парней не пускала. Я понимал, чего она хочет, но не понимал, для чего нам так торопиться. Однажды она позвонила и сказала, что опоздала в общежитие. Это лучший предлог, чтобы попасть, наконец, ко мне домой. Не прошло и десяти минут, как она принялась меня целовать, снимать одежду и бросать ее на пол, девушку не смущал даже храп бабушки за стенкой, которая могла проснуться и прогнать незваную гостью. Я терял самоконтроль. Порой я ненавидел свою природу. Мокрый поцелуй, созерцание груди, прикосновение к сокровенному, и я уже не я, а просто раб своей плоти. Я толком не помнил происходящее, тело работало, а мозг как будто отдыхал. Я помнил секс с Валей, подобного у меня никогда не было. Она сделала такое, что заставило мой мозг снова включиться. Она просила называть ее грязной шлюхой, шлепать ее, тянуть ее за волосы, унижать, называть всеми известными мне грязными словами. Я не понимал ее и таких, как она, Навряд ли когда-нибудь пойму. Никому не нравится, когда о него вытирают ноги. Она же сама просила об этом. Секс не приносил мне удовольствия, только ей. Я почувствовал к этой девушке такое отвращение, что не мог более себя сдерживать. Я заставил ее одеться и уйти. Она стояла у двери и не понимала почему. Я же не понимал, почему этому человеку не свойственно чувство самоуважения, ведь из-за таких девушек, как она, страдают другие, которые ценят себя. Валя плакала и просила, чтобы я ее оставил, ей было некуда идти. Я чувствовал, что меня вот-вот стошнит. Я сжал руку в кулак и ударил по стене, рядом с ее лицом. Она была просто мусором, никем.
Натали совсем другая, она знала себе цену. Эта красотка восседала на мне, как царица на троне, она знала, что великолепна, она делала все великолепно, она получала удовольствие, она не забывала его дарить. Изгибы ее тела были идеальными, ничего лишнего. Эта самка никогда не даст себя в обиду, не позволит обозвать себя шлюхой, все играли по ее правилам. Я не думал, что это случится, не хотел стать ее добычей. Но мне было наплевать. Я снова ненавидел себя. Я лежал в ее белоснежной постели.
Натали
– Как? И что теперь делать? Подожди, не отменяй все! Есть один вариант, – говорила она.
– Что-то плохое? – предположил я.
– Парень, который завтра должен был играть со мной, попал в аварию.
– И что теперь?
– Это важный клиент, мы не подводили его раньше.
– Неужели нельзя никого найти? Я думаю, будет толпа желающих.
– Просто Андрей сам выбирает актеров. Он коллекционер. Мы снимаем фильмы по его сценарию и только для его глаз.
– Вот как.
– Ну, если только ты меня не выручишь.
– Я? Ты же говорила, что этот мужик отбирает всех сам.
– Да, но, если я скажу, что ты мой знакомый, он не откажет. Гонорар, как новичку, полторы тысячи долларов.
– Но Натали…
– Просто подумай! Ты в своей вшивой больнице столько за полгода не заработаешь, зато вкалываешь там, как… Тем более тебе нечего бояться, в кадре и я буду. Тебе всего лишь нужно сделать то, что ты сделал только что со мной. Может это и есть тот способ, что и тебе позволит неприлично разбогатеть.
– Хорошо, давай попробуем.
– Класс!
Натали набрала номер и проговорила в трубку:
– У меня есть замена, мой друг. Пусть Паша платит за аренду студии и за аппаратуру, оператор будет с нашей стороны. Да, я помню, в одиннадцать, вторая арка…
8
Что я вчера сделал? Согласился? Я небрежно потер глаза. Неужели сказал да? Может, это сон? Хотя нет, навряд ли мне бы так повезло. "Боишься?" – спрашивает она. Я сказал, что не очень, хотя кого я обманывал? Она как будто сдала меня в стан таких же, как она сама. Деньги, деньги. Неужели ради этих бумажек я стал готовым сделать все, что угодно? Я, еще недавно рассуждавший о непродажности, сдержанности, гордости? Куда пропали все эти чувства вчера? Я словно был пьян, делал что-то, говорил что-то, мог признаться в любви, а на следующий день собирал воспоминания по кусочкам.
Кофе и две ложки сахара, у нее дома не было молока. Она все время улыбалась, смотрела на меня, она говорила, что мне это понравится. Я должен был сказать ей, сказать, что я не смогу. Мне нужны деньги, но не настолько, чтобы жертвовать самоуважением. Я набрал в легкие воздуха и сказал: "Прости Натали, я не смогу сняться с тобой. Я поторопился с ответом вчера, мне нужно было хорошо все обдумать."
– Так и скажи, что боишься, – ответила она, даже не предприняв ни одной попытки меня понять.
– Дело не в этом.
– Я в первый раз тоже боялась, потом вот выпила для храбрости, и все пошло как по маслу.
Я спускался по лестнице, мой рюкзак на спине от чего-то становился все тяжелее.
Ее пухлые губы опять касались моих. Мне снова начинало казаться, что в этом нет ничего страшного. В конце концов, меня никто не принуждал, если бы я захотел отказаться, никто не заставил бы меня делать это насильно. Оставалось только понять, как после всего этого мне смотреть в зеркало? Они отбирали у меня последнюю ценность – мою гордость. Наплевать, пусть берут! У меня ничего не останется, зато я умру со спокойной душой.
– Ты все время смотришь по сторонам. Все еще волнуешься? – интересуется она.
– Это, оказывается, не так уж легко.
– Возьми в бардачке, там успокоительное.
Успокоительным эта девушка называла литровую бутылку водки.
– Давай, тяпни для храбрости! – крикнула она.
– Фу, ненавижу водку! – выпалил я.
– Ну ты и нытик, давай мне!
Натали сделала неуверенный глоток и прищурилась. Она держала руль одной рукой и другой протянула мне бутылку.
– Давай! Один глоток, и я отстану.