Падение "ангелов"
Шрифт:
Сквозь аудиорешётку, сменившую губы и гортань, выдался металлическим перезвоном слабы голос:
— Господи, дай нам силы сражаться во Имя Твое, — проговорил тихо Андронник и прозвучал вопрос. — У нас есть переносные мортиры?
— Да, господин, — один из воинов снял с бедра устройство, смахивающее на чёрную трубу и поднёс её командиру. — Двадцать пятый калибр.
— Хорошо. Применяйте по готовности.
Сорок пять длинных орудий мгновенно на концах вспыхнули ярким секундным светом и первые ряды упали как подкошенные на асфальт. Стёкла зданий задрожали и посыпались, когда миномётно ударили среди кучного строя, раскидывая наступающих.
— За вольную Грецию! За свободу! — раздались вопли среди разорванных рядов бунтовщиков.
— За Рейх и Канцлера! — раздался ответ «гвардейцев».
Легионеры рванули вперёд, отстреливаясь на бегу из мелкокалиберного оружия. Сотня механических существ быстро сокращают дистанцию ми винтовки не поспевают за их движениями. Оператор явно отдал приказ броситься вперёд, чтобы связать «гвардейцев» рукопашной схваткой, а затем подоспевшие в упор задавили бы их плотным огнём. Андронник, в чьих техно-глазах всё ещё есть искра жизни и человечности, несмотря на доминанту машинного мышления, взирает на эту картину. Он без страха перемахнул через ограду, растоптав прекрасные цветы и понёсся вперёд, удерживая в левой руке какой-то устройство.
— Прикрывайте командира!
Андронник слышит, как возле его ушей свистят пули, как асфальт звенит от соприкосновения металлических ног, как снаряды рвутся рядом, но ему нет до этого дела. Он быстрее, сильнее, совершеннее, чем большинство легионеров, и они не смогут его поразить. Сократив максимально дистанцию, он нажал пару кнопок на устройстве и швырнул его под ноги легионеров. Десятки металлических солдат, потеряв сигнал, остановились и растерялись в командах. Кто-то стал блуждать, кто-то просто стоять.
Андронник выхватил у одного из роботов автомат и дёрнул его за шею, развернув грудью к наступающим, закрыв себя им, как щитом. Пули зазвенели и корпус легионера разлетелся на металлические ошмётки
Предатели из орденов стали быстрее наступать, необычное поведение Андронника привлекло их внимание, но снайперский огонь всё ещё держит их в осторожности. Ум киберария так и не мог понять, как самые верные слуги императора, его любимцы, пошли на столь гнусный шаг. Если ему, с практически атрофированными эмоциями, неприятно видеть атрибуты падших «ангелов», то каково его братьям по оружию?
Враги продолжают щедро поливать лоялистов огнём. Мелкое орудие вторит автоматам и вот уже пространство осветилось яркими синими и жёлтыми лучами. Ополченцы мятежников рассредоточились по краям улицы, открывая пространство для зловещего вооружения элиты Конфедерации.
Андронник приготовился встретить всю мощь и силу мятежного залпа, как внезапно, из одной улочки, что параллельно примыкает к автомагистрали, вылетели огненные массивные копья, ударившие под ноги противнику. Асфальт поднялся дождём оплавленных камушков и пыли, а сквозь дым и неразбериху хлынули солдаты в одежде различных орденов, только их отличительным знаком стали многочисленные повязки серых ленточек. Они в упор расстреляли из тяжёлых автоматов сердцевину наступления, заставляя конфедератов растечься по улицам.
— Здесь союзник! — раздались крики радости «гвардейцев».
Ещё одни не устоявшие «ангелы», те, кто пали, только падение их не в предательстве, но в потери славы, в общем позоре. «Разбитые Щиты» присоединились к бою, и враг стал отходить назад, не забирая раненных и убитых.
Тут же, снова активировались сиплые громкоговорители и из них полился усталый, но исполненный силой и уверенностью голос:
— Говорит кардинал южнобалканской Епархии Бенедикт Джаско. Я обращаюсь ко всем людям — и гражданам Империи и тем, кто говорит об отделении от неё, — фоном этого послания стали медленные молитвенные песнопения, скрашивающие беспокойство и усталь оратора. — Наш мир трещит по швам, старая стабильность на грани упадка и добрых граждан Рейха я прошу проявить долготерпие и милосердие, не теряйте любви в таком положении и оставайтесь верными овцами Христовыми, хоть вам и пришлось взять в руки оружие ради защиты мира. Мятежники, вы создали новую власть, новые органы управления, но почём цена вашей свободы? Вы стали убивать ради неё, развязали кровопролитную войну, не пошли на мирный диалог, и всё ради чего? Нельзя кровью купить процветание. Одумайтесь и выплюнете эти помои, которыми вас накормили враги людского — денница и ангелы его… купаясь только в удовольствиях нельзя стать лучше, вместо этого вы забродите. Круг Жрецов призывает вас убивать ради свободы, убеждает вас в том, что волчьими манерами и вседозволенностью вы купите себе злато истинное, но я говорю вам с любовью — остановитесь, ибо этим вы пробреете себе черепки, пыль и песок. Опустите оружие, отвернитесь рабству у Либертас и давайте начнём диалог, не проливайте кровь соседей и знакомых, не оставляйте шрама на живых душах. Хоть на мгновение вступите в повиновение тем, кому служили ради мира раньше. Братья и сестры, любимые, давайте поговорим… к этому сегодня призываю вас — я, кардинал, готовый сам говорить с вами, только перестаньте лить кровь. — Послание проповедника окончилось и его место вновь заняли далёкие взрывы и визг пуль.
Внимательный взгляд Андронника, оторвавшегося от слов кардинала, кинулся на новоприбывших, а в сознании возникла печальная мысль — они выиграли в одном бою, но общее положение оставляет желать лучшего. Что ж, возможно с помощью ещё одних «падших» им удастся выбить хоть призрачный шанс дождаться Армии Рейха и не сгинуть в буре предательства.
Глава 13. Спесь сепаратиста
Глава 13. Спесь сепаратиста
Одиннадцать часов дня. Информационно-стратегический штаб в Риме.
В огромном помещении, разделённом на шесть ярусов, представленных длинной площадкой, царит самый настоящий хаос и неразбериха. На каждом из блоков ведётся активная работа — служащие в классических костюмах, сидя за компьютером, лихорадочно отвечают на сообщения, пытаясь чем-то оправдаться от поступающих звонков и скоротечно отвечают на поток разнобойных сообщений. Практически все обращения от рассеянных имперских сил и структур с Балкан и ответами становятся короткие отмашки, направленные на то, чтобы успокоить обратившегося до поры до времени.
— Да где эти чёртовы данные!? — истошно кричит один из начальников аналитического отдела, вокруг которого с электроникой и бумагами носятся десятки мужчин и женщин. — Мне нужные эти долбанные цифры по потерям! Мне доклады нужно делать!
— Точных данных нет, господин, — слышится ответ.
— Да что б его! Тащи какие есть!
— Скорее! Скорее! Дайте мне эти долбанные данные по территориям! — разносится средь всеобщего шума ещё один всплеск отчаяния. — Сколько у нас осталось!?
— Судя по последним данным мы контролируем не более десятка процентов территории!
— Проклятье! Дайте мне официальный доклад!
— Не получится, слишком много нагрузки на систему! К тому же, нет возможности собрать данные о потерях в городах. Враг перехватил систему наблюдения и автоматического сбора данных!
В информационном блоке стратегического штаба торжество криков, гула и переговоров, а также истерических команд. Многие данные попросту нельзя предоставить за их отсутствием, но необходимо предоставлять бесчисленные отчёты, необходимо давать оценку действиям, а поэтому начальство крутится, как уж на сковородке.