Падение Левиафана
Шрифт:
Алекс поднял руку, как школьник, отвечающий на вопрос. "Я с удовольствием присмотрю за фермой, если вы захотите туда заглянуть".
"Я думаю, Амос тоже должен остаться", - сказала Наоми.
"Лучше, если я поеду с вами", - сказал Амос. "Здесь не происходит ничего такого, за чем Кроха не мог бы присмотреть".
Наоми колебалась, и Джим на мгновение задумался, что будет, если она скажет Амосу, что он должен остаться. Возможно, у Наоми были те же сомнения. "Хорошо", - сказала она. "Алекс и Тереза пока остаются здесь. Остальные пойдут знакомиться".
Наоми поймала его взгляд и приподняла одну бровь. Она имела в виду, что ему не обязательно
"Мне подходит", - сказал Амос, затаскивая себя в шлюз. "И у нас есть печать, давление и приглашение".
Джим последовал за Наоми в шлюз и почувствовал это в своих костях, когда шлюз закрылся за ними. Его страх перед Танакой изменился. Теперь какая-то его часть ожидала, что внешняя дверь шлюза откроется в пустоту, что воздух выйдет наружу, а смерть ворвется внутрь. Вместо этого раздался тихий лязг, шипение газа, мягкое, как выдох, и трап. Внешний шлюз "Сокола" был уже открыт, и они втроем спустились по нему. Воздух пах по-другому. Яркий и терпкий.
Когда внешняя дверь "Сокола" закрылась, открылась внутренняя, и там оказалась Элви Окойе. Рядом с ней парил Файез с черноглазой девушкой. Эльви улыбнулась, но выглядела она ужасно. Ее кожа имела пепельный оттенок, а руки и ноги были заметно атрофированы.
"Наоми, Джим", - сказала она, подплывая к ним, как непристойная пародия на ангела. "Рада снова видеть вас. И Амоса". Когда она остановилась, держась за руку, взгляд Элви переметнулся на Амоса, и на мгновение в ее глазах появилось что-то похожее на голод. Сосредоточенность таксономиста на новом важном виде. "Я слышала, что вы изменились, как Кара и Ксан. Мне бы очень хотелось провести несколько медицинских сканирований, пока вы здесь. Если вы не против?"
"Если это поможет, док", - сказал Амос, затем повернулся к черноглазой девушке. Она сильно отличалась от Амоса, но чернота их глаз, серость под кожей заставляли мозг Джима пытаться увидеть в этом сходстве семейное сходство. "Привет, Искорка".
Девушка нахмурилась и начала что-то говорить, потом остановилась.
"Ну," сказал Файез. "Это просто чертовски неловко, не так ли?"
Эльви встряхнулась и пригласила их войти. "Пожалуйста, проходите. Я подготовила небольшую приветственную вечеринку, и нам нужно о многом поговорить".
Глава двадцать седьмая: Эльви
Росинант прошел через врата Адро, врата загорелись, как костер радио и рентгеновского излучения, и Эльви поняла, что игра изменилась. Она не знала, во что она превратилась и каковы будут последствия этих изменений, но, без сомнения, те способы, которыми она действовала раньше, теперь были старыми.
Немедленной реакцией на "Соколе" была едва сдерживаемая паника. В системе находился вражеский корабль. Сокол" был далеко не беззащитен, но собирались ли они вступить в бой? Пришло ли подполье, чтобы сбросить ядерные бомбы на BFE так же, как на строительные платформы? Что они сделали, чтобы изменить кольцевые ворота? Поначалу Эльви подавала пример. Она не паниковала, и это дало всем остальным разрешение не паниковать. Потом прибыл первый тугой луч с Роси, Наоми ввела ее в курс дела, и Эльви пришлось принимать решения.
Первым делом, и именно оно определит все последующее, был разговор с Харшаном Ли.
Молодой мужчина парил в ее кабинете, скрестив лодыжки и заложив руки за спину так, что открывалась грудь. Он слушал со спокойной сосредоточенностью исследователя, получающего новый объем информации. Только это была информация, которая меняла его собственную жизнь и его перспективы на выживание.
"Я не собираюсь извиняться", - сказал Элви. "Адмирал Трехо прекрасно знает, как я отношусь ко всем политическим и военным разборкам перед лицом этой экзистенциальной инопланетной угрозы. Если он узнает... Когда он узнает об этом, он не будет удивлен. Но он также не будет счастлив".
Доктор Ли выпустил длинный, медленный вздох между зубами, наполовину вздох и наполовину сдувание. "Нет, я вижу, что не будет".
"Если хотите, я могу заключить вас под стражу", - сказала Эльви. "Когда все это всплывет, ты сможешь честно сказать, что ничего не мог с этим поделать".
Ли надолго замолчал, его взгляд переместился, когда он задумался. Эльви восхищалась умом и профессионализмом этого человека. Она не знала, что он скажет или сделает, но если ей действительно придется начать двигаться вниз по служебной лестнице, пока она не найдет кого-то, кто будет подчиняться ей, это будет долгий и трудный день.
Когда он заговорил, в его голосе слышалась смесь покорности и веселья. "Я офицер Лаконии и патриот. Вы - мой командир и глава управления, в котором я служу. Ваше сотрудничество неортодоксально. После Сан-Эстебана неортодоксальность может оказаться необходимой. Я понимаю ваши доводы. Вы можете положиться на меня".
"Спасибо", - сказала Эльви. "А Харшан? У меня есть доступ к коммам. И у меня есть мониторы, о которых не знают даже офицеры связи. Не шутите со мной. Я здесь, чтобы победить".
"Очень хорошо понял", - сказал он.
При его поддержке остальные члены экипажа перешли от страха к замешательству. Она бы не подумала, но в работе в системе, где к субординации относились почти с религиозным рвением, были некоторые реальные преимущества. По крайней мере, когда полномочия принадлежали ей.
Связь через Врата всегда была нестабильной. В системе Сол или Лаконии - и все чаще в более развитых колониях, таких как Оберон и Бара Гаон - повторителей было достаточно много для надежных решений по маршрутизации. Если один из них выходил из строя, другие замечали его и обходили его сигналы. На Адро имелась единственная нить ретрансляторов, которую сам "Сокол" сбросил по пути сюда, и один у кольцевых ворот, который время от времени уничтожали подпольщики, пираты или вандалы. Новый поток радиосигналов, хлынувший от кольцевых ворот, действовал как глушитель сигналов и делал систему еще менее надежной. Но постепенно, в периоды низкой активности и на частотах, которые новая активность кольца, казалось, игнорировала, ей начала открываться более глубокая картина произошедшего. К моменту прибытия "Росинанта" она понимала новый статус-кво так ясно, как никто, кроме, возможно, Очиды и Трехо. Более того, у нее был план. И привлечь доктора Ли на борт было гораздо проще, чем риски, которые ей требовалось взять на себя "Росинанте".
Она ждала в шлюзе вместе с Файезом и Карой. Она бы пригласила доктора Ли и Ксана, но они не пришли на брифинг. В ее лаборатории не хватало места для всех них. Она почувствовала беспокойство в груди, словно пружина, закрученная на четверть оборота слишком туго. Плавая рядом с ней, Кара судорожно сжимала и разжимала руки. Выжимала их. Эльви всегда думала, что это просто фигура речи.
"Еще есть время выйти из этого", - сказал Файез.
"Нет, не время", - сказала Эльви.
"Нет. Ты прав".