Падение Рима
Шрифт:
Справа от кареты стояло несколько низеньких рыбачьих хижин. Кругом рос густой, высокий камыш. Со стоном склонял он свою голову под напором утреннего ветра и, казалось, предостерегал княгиню, указывая, чтобы она уходила назад, дальше от скрывавшегося за ним озером. Долиос вошел в одну из хижин. Вот он возвратился, помог княгине выйти из кареты и молча повел к камышам. У берега колыхалась маленькая лодка. У руля ее стоял закутанный в темный плащ старик. Длинные седые волосы его падали на лицо. Казалось, он спал: глаза его были закрыты и не
– Долиос, – с беспокойством заметила Амаласвинта: – теперь еще очень темно, сможет ли старик управлять в таком тумане?
– Свет ничего не помог бы ему, королева: он слеп.
– Слеп! Так повороти назад. Я выйду на берег! – в испуге вскричала Амаласвинта.
– Я езжу здесь уже двадцать лет, – ответил старик. – Ни один зрячий не знает дороги лучше меня.
– Так ты слепорожденный?
– Нет, Теодорих Амалунг велел ослепить меня. Меня обвинили в том, что герцог Аларих Балт, брат Тулуна, подкупил меня убить короля. Я был слугою Балта, герцога Алариха. Но я был невинен, также как и мой господин, изгнанный герцог Аларих. Проклятие Амалунгам! – вскричал он с яростью.
– Молчи! – заметил ему Долиос.
– Почему сегодня я не могу говорить того, что вот уже двадцать лет повторяю с каждым ударом весла? Проклятие Амалунгам! – ответил старик.
С ужасом смотрела беглянка на слепца, который между тем, действительно, направлял лодку замечательно верно. Вот еще несколько ударов веслом, и лодка пристала к острову. Долиос помог ей выйти на берег, а старик повернул назад. Тут Амаласвинте послышались удары весел другой лодки, которая быстро приближалась к берегу. Она сказала об этом Долиосу.
– Нет, – ответил он, – я ничего не слышу. Ты слишком взволнована. Пойдем в дом.
Скоро они подошли к воротам виллы. Долиос постучал, – ворота тотчас открылись. Амаласвинта вспомнила, как двадцать лет назад она въезжала в эти ворота, сидя рядом с мужем своим Эвтарихом. Ворота были тогда сплошь обвиты цветами, и привратник со своею молодою женою приветствовал их так радостно.
Теперь же перед нею стоял угрюмый раб со всклокоченными седыми волосами. Его лицо было ей незнакомо.
– А где же Фусцина, жена прежнего привратника? – спросила Амаласвинта. – Разве ее нет здесь?
– Она давно уже утонула в озере, – хладнокровно ответил старик и пошел вперед.
Они прошли двор, вошли в дом, проходили одну залу за другою, – везде пусто, точно все вымерло в доме, только их шаги громко раздавались в тишине.
– Разве дом теперь нежилой? Мне нужна служанка, – сказала Амаласвинта.
– Моя жена будет прислуживать тебе, – ответил старик.
– А есть ли еще кто-нибудь, кроме вас, в доме?
– Есть врач. Я его…
В эту минуту раздался громкий стук в ворота. Амаласвинта побледнела.
– Кто это? – спросила она, схватив Долиоса за руку.
– Кто-нибудь приехал, – ответил
Воздух в комнате был сырой, затхлый, как обыкновенно в нежилых помещениях. Но обои на стенах и мебель те же, что и раньше, – Амаласвинта сейчас узнала их.
Отпустив обоих слуг, она бросилась на постель и тотчас заснула.
Глава 3
Сколько времени пролежала она, частью бодрствуя, частью в дремоте, она не знала. Перед глазами ее быстро проносились разные картины.
Вот к ней подходит Эвтарих, – какая печаль видна на прекрасном лице его. Потом она видит Аталариха в гробу, он точно приветствует ее с укором на лице, – потом туман, тучи, безлиственные деревья, три грозных воина с бледными лицами в окровавленных одеждах, слепой перевозчик, проклинающий ее семью. А потом снова пустынная степь. И она сидит на ступенях высокого памятника Балтов, – и снова ей кажется, будто кто-то шевелится за нею, и чья-то закутанная в плащ фигура будто склоняется над нею все ближе, ближе…
Сердце ее сжалось от ужаса. Она проснулась, вскочила, быстро оглянулась: – да, это не был сон, кто-то был здесь. Вот занавес у кровати еще колеблется, и по стене быстро промелькнула чья-то тень.
С громким криком отдернула она занавес кровати, – никого нет. Неужели же все это ей только снилось? Но она не могла уже оставаться одна и позвонила. Вскоре в комнату вошел раб. По лицу и одежде видно было, что это образованный человек. Амаласвинта догадалась, что это врач. Она сообщила ему, что ее мучат страшные видения. Он объяснил, что это – следствие возбуждения и, быть может, простуды во время путешествия. Он посоветовал ей принять теплую ванну и ушел приготовить лекарство.
Амаласвинта вспомнила, какие чудные двухэтажные бани устроены при этом доме. Нижний этаж предназначался для холодного купанья и непосредственно соединялся с озером, откуда вода вливалась сюда через семь дверей. Потолок этого этажа служил полом верхнему, который был предназначен для теплого купанья. Этот потолок был металлический. С помощью особого механизма он раздвигался на две части, и тогда обе эти купальни соединялись в одну. По стенам верхнего этажа проходили сотни труб, которые заканчивались головами разных животных. По желанию, из каждой головы вытекала струя теплой воды.
Между тем пришла жена привратника, чтобы вести ее в бани. Пройдя ряд зал, они подошли к восьмиугольному мраморному зданию, имевшему вид башни: это и были бани. Старуха открыла дверь, и Амаласвинта вошла в узкую галерею, которая шла вокруг бассейна. Прямо перед нею удобные ступени вели в бани, откуда уже поднимались теплые ароматические пары. Против входа была лестница, которая вела к мостику, перекинутому через бассейн. Не говоря ни слова, старуха подложила принесенное белье на мягкие подушки, покрывавшие пол галереи, и повернулась к двери, чтобы уйти.