Падение с небес
Шрифт:
– Папочка, ты просто прелесть.
Она закатила глаза, но Шон Кортни надвинулся на Марка и, схватив его руку, сжал так, что у того косточки затрещали; слава богу, юноша вовремя пришел в себя и сжал руку генерала в ответ, чтобы хоть немного ослабить его железную хватку.
– По глазам узнал, – смеялся Шон. – Ты так изменился с тех пор… с того вечера…
Тут смех его стих; он вспомнил, как Марк лежал на носилках, бледный, угасающий, с головы до ног в грязи и не до конца засохшей крови, и снова будто услышал свой голос: «Он мертвый!» Генерал поскорее отбросил это воспоминание.
– Ну
– Хорошо, сэр.
– Я и не думал, что ты поправишься, – признался Шон, пристально глядя на него. – Могу себе представить, небось изрешетили всего. Сколько пуль успел поймать? И в каком месте?
– Две, сэр, в верхней части спины.
– Благородные шрамы, мой мальчик… когда-нибудь мы с тобой сравним наши отметины. – Он вдруг снова сильно нахмурился. – Тебе хоть медаль повесили?
– Да, сэр.
– Хорошо… А то в этой армии всякое бывает. В ту ночь я написал на тебя представление, но, сам понимаешь, чего только не случается. И что тебе дали? – с облегчением улыбнулся Шон.
– Медаль «За воинскую доблесть», сэр. Вручили еще в госпитале, в Англии.
– Прекрасно. Очень хорошо!
Кивнув, он выпустил руку Марка и снова повернулся к девушке:
– Дорогая, этот джентльмен воевал вместе со мной во Франции.
– Как это мило.
Не глядя на них, она дотронулась пальчиком до рисунка на радиаторе автомобиля:
– Может, прокатимся, а, папочка?
Марк быстро подошел к задней дверце и распахнул ее.
– Машину поведу я, – сказала она и подождала, когда он подскочит к дверце водителя.
– Кнопка стартера вот здесь… – подсказал он.
– Спасибо, я знаю. Прошу вас, сядьте на заднее сиденье.
Вела автомобиль она по-мужски уверенно, очень быстро, но мастерски, ловко срезала углы на поворотах, тормозила коробкой передач, лихо пользовалась двойным выжимом педали сцепления, быстро и не глядя переключала скорости.
Генерал сидел рядом с ней, расправив плечи, как юноша.
– Не гони, не гони, – свирепо рычал он, но его обличала улыбка, с которой он, не скрывая обожания, поглядывал на нее.
– Спокойно, папочка, не нервничай, – смеялась она в ответ.
Этот смех звенел в ушах у Марка как сладкая музыка, он слушал и трепетал, когда она уверенно загоняла большую и мощную машину в очередной поворот.
– Эх, жаль, что мало я тебя драл, когда была маленькая.
– Увы, теперь уже поздно, – снова смеялась она, ласково проводя ладонью по его щеке.
– Не рассчитывай на это, юная леди, так что еще посмотрим.
В шутливом отчаянии он покачал головой, но не скрывая обожания, все еще светившегося у него в глазах. Затем генерал повернулся на сиденье к Марку и снова пронзил его мрачным взглядом:
– Что-то я не видел тебя на еженедельных смотрах. Ты что, не ходишь?
– Нет, сэр.
– По пятницам, всего часок вечерком – полчаса построение, потом лекция.
– Правда, сэр?
– Интересно, честное слово. Настроение здорово поднимает, мы даже стали подключать и другие запасные полки.
– Да, сэр.
– Меня оставили шефствовать над полком, – усмехнулся Шон. – От меня так легко не отделаются.
– Конечно,
– И стрельбы у нас каждый месяц. Неплохие призы, а потом барбекю.
– Правда, сэр?
– Кстати, в этом году наша команда едет на соревнования, Кубок Африки по стрельбе, все расходы оплачиваются. Прекрасная возможность для тех, кому повезет попасть в команду.
– Не сомневаюсь, генерал.
Шон помолчал, ожидая вопросов, но Марк молчал. Он выдержал горячий, твердый взгляд этого большого человека и отвел глаза, чтобы тут же поймать в зеркале заднего вида отражение его дочери.
Она пристально наблюдала за ним с непроницаемым выражением лица; возможно, смотрела презрительно, хотя и сдержанно забавляясь, или загадочно, а может быть, тая во взгляде некую угрозу. На какую-то долю секунды их взгляды встретились, и тут же головка на изящной шейке отвернулась. Ветром отбросило с ее затылка темные блестящие волосы; они соприкоснулись с кожей лица, и стало особенно видно, какие они мягкие и шелковистые. Маленький завиток, словно знак вопроса, трепетал за ее маленьким точеным ушком. Марка охватило совершенно безумное желание прильнуть к нему губами. Эта мысль поразила его, как удар под дых, он так и застыл, не в силах даже вздохнуть. И вдруг его осенило: совершенно потрясенный, в полном смятении, он понял, что влюбился.
– А я хотел бы этот кубок завоевать, – тихо проговорил генерал, не спуская с него глаз. – Наш полк еще никогда не получал его.
– Я сыт по горло войной и военной формой, генерал. – Усилием воли Марк заставил себя посмотреть в генеральские глаза. – Но все равно – вам я желаю удачи.
Личный шофер придержал открытую дверцу «роллс-ройса», и Шон Кортни, низко согнувшись, влез в машину и уселся рядом с дочерью. Поднял правую руку, коротко, по-военному салютуя стоящему на тротуаре молодому человеку, и машина мягко тронулась с места.
Как только они остались одни, дочь завизжала от радости, как девчонка, и бросилась ему на шею с поцелуями, чем совершенно взъерошила ему бороду и сердце заодно.
– Ах, милый папочка, ты меня совершенно балуешь!
– Ну да… а что, разве не должен?
– Ирен от зависти позеленеет, как килька. Я люблю тебя, мой добрый, мой прекрасный папочка! А ей отец «кадиллак» так и не купил!
– Нравится мне этот парнишка, смышленый…
– Этот продавец автомобилей? Что-то я не заметила.
Она отпустила отца и откинулась на спинку сиденья.
– Парень со стержнем. – Шон помолчал немного, вспоминая, как медленно, тихо падал снег на склоны изрытого снарядами холма во Франции. – В нем есть жилка, да и ума не занимать; он достоин гораздо большего, чем продавать автомобили.
Шон озорно улыбнулся и сразу помолодел так, что вполне мог сойти за старшего брата дочери.
– А кроме того, хотел бы я увидеть рожу Гамильтона, когда мы отберем у него Кубок Африки.
Сторма Кортни молчала; все еще держа отца под руку, она думала, что же такое растревожило и смутило ее в Марке Андерсе. Наверно, глаза, подумала она, ясные глаза с золотистым оттенком, спокойные, но внимательные и сияющие, как две маленькие луны.