Падение с яблони
Шрифт:
Но это не искажает панорамы, которую вижу из своего окна. Зеленый огород с редкими деревьями, почерневший забор и покосившийся дом Балабановых с черепичной крышей.
Одно и то же каждый день! А смотреть не надоело.
В доме тишина. Все замерло. Родители на работе, в сутках. Сестра замужем. Братуха в загуле. Дождь ему нипочем.
Никакого горя со мной не случилось, а тоска – хоть в петлю лезь. Все валится из рук. А работы невпроворот. К экзамену надо готовиться, к спецтехнологии. Но я, видимо, этого делать не буду. Я не Ломоносов, я не хочу
Откуда эта хандра? Почему? Неужели потому, что я русский?
Чушь. Но чего же все-таки мне хочется? – опять этот навязчивый вопрос.
Помимо женщины, которую мне всегда хочется, я с удовольствием бы сделал что-то хорошее, этакое красивое и высокое. Как статуя Афродиты!
Но что это может быть? Статую уже сделали, причем давно.
Это должно быть нечто прекрасное, что-то вроде женщины. Но не женщина как таковая. Это должно быть рождено мною, быть плодами моих усилий и способностей.
Дети, что ли?
Да нет же, идиот!.. В общем, в жизни у меня должны быть два маяка – женщина и… Короче, как ни крути, но для начала нужна баба!
Ох, и умный ты, Леха!
Задуматься никому не вредно. А мне – так самое время. Потом, в прыжке, себя не остановишь.
Ну вот и дождь перестал. Слезы небесные кончились. Стало светлее. Даст бог, солнышко выглянет.
А где же мое солнышко? Где ты гуляешь? И заходила бы сейчас ко мне. Я один дома. Такой момент!
14. Ностальгия
27 июня. Воскресенье.
Занесло нас сегодня в театр Чехова. Болтались с Хайловым по городу, и мне приглянулась афиша «Пушкин в Одессе». (Когда-то в детстве я смотрел здесь сказку. Сказки той уже не помню. Помню только красивую черноволосую девочку, сидевшую через проход от меня. Много лет потом я видел эту девочку, когда закрывал глаза и вспоминал театр.)
Стихи Пушкина оставили большое впечатление. Сам актер, изображавший поэта, был никудышный. Напоминал одного собачеевского пацана по кличке Виталист.
Самое приятное в театре – это атмосфера. Не то что в кинотеатре. Здесь вроде все как-то ближе друг к другу. Будто много незнакомых гостей собрались у одного общего друга. И женщины здесь ближе к тебе, нарядней и приятней. В кинотеатре – все равно что на улице.
Зато Хайлов чувствовал себя не в своей тарелке. В антракте засадил два стакана вина и потянул меня в сортир курить. А потом во время спектакля сидел и таращился по сторонам, как разведчик в стане врагов. И после этого заявил, что ноги его здесь больше не будет.
Я тоже решил никуда больше с ним не ходить.
15. Год после Валентины
3 июля. Суббота.
Все эти дни я упускал из виду свои вечера в Дарагановке. Собственно, здесь ничего
Но вчера вот отправился в том направлении поделиться с кем-нибудь скукой. По пути встретил Вальку Кострова, которого не видел с прошлого года. Он двигался навстречу с двумя кралями неместного происхождения. Увидев меня, он оставил подруг и произнес мне на ухо то же, что и год назад:
– Леха, хочешь бабу?
– Опять?! Что-то нет настроения.
– Да не-е!.. Это совсем не то. Тут одна мне здорово мешает. Смотри!..
И пальцем указал на одну их них. Обе сразу же отвернулись. Но та, на которую он указал, была и в самом деле ничего. Высокая, с красивой и очень сложной прической. Они обе выглядели празднично. Будто приехали в Дарагановку на какое-то торжество, а торжество не состоялось, и теперь они носили себя по деревне.
– Кто такие? – спросил я.
– Да у бабулиной соседки свадьба… Я там зацепился с одной, а она без подружки ни шагу. Второй час уже с ними. Как дурак. Уже не знаю, о чем говорить. Выручай, Леха! Покажи им, какие в Дарагановке ребята! Они тоже, кстати, из какой-то Дрочиловки.
Пока таким образом мы решали девичью судьбу, они обратили на нас свои глазки. И под воздействием этого я шагнул к ним в полнейшем замешательстве. И завязал до тошноты избитый разговор.
Оказалось, обе приехали из Носовки, что на другой стороне лимана. Тогда я принялся славить свою Дарагановку, главная примечательность которой – это то, что по форме она напоминает прямую кишку. Девочки весело рассмеялись. Видимо, их Носовка здорово выигрывала в таком сравнении.
Я присмотрелся к Наденьке, которую Костер предназначил мне, и остался доволен. Выражаясь эротическим языком Мопассана, она предстала сладостно манящей. Правда, выглядела постарше меня. И мне пришлось прикинуться восемнадцатилетним стариком.
Полчаса мы проболтались возле лагеря. Потом Костер со своей Танечкой тихо исчезли. Надя же будто и не заметила этого. И я воспрянул.
Усадил ее на первую же лавочку и прильнул к плечу. Еще немного мы поболтали о Носовке и Дарагановке, а потом как-то сплелись глазами. Почти в полной темноте стали смотреть друг на друга. И всякие разговоры иссякли.
Мотоциклы, без конца освещавшие нас, стали меня раздражать. И я предложил углубиться на территорию лагеря, где к тому времени уже протрубили отбой. Она охотно согласилась.
Мы перемахнули через забор. Я, как джентльмен, сделал это первым. Затем помог приземлиться ей, не упустив случая обнять ее при этом. И она не выразила недовольства.
Мы шли туда, где в прошлом году я крутил любовь с Валентиной. В голове проступила мысль: если и на этот раз ничего не выйдет, значит не стоило мне на свет появляться. И рука моя тут же обняла девушку. За талию.
Надя не сказала ни слова. Я понял, что действие моей руки было уместно. И в подтверждение тому почувствовал, что девушка сама ко мне прижимается.