Падение сурка
Шрифт:
— Хохотун?
— Он самый, господин судья.
— Вот это да! — обрадовался он.
В зале с арочными окнами помимо них находились десять легионеров и пятнадцать крестьян, попавших под кулаки землянина. Крестьяне расселись на лавках, расположенных перед трибуной.
— Присаживайся, Хохотун, — судья вежливо указал на место подсудимого в левой стороне между трибуной и скамьями.
Тут же хватка парочки стражников стала куда нежнее и их взгляды выражали меньше суровости.
— Итак, — начал судья, — рассматривается дело о нападении на граждан империи. Что вы можете сказать на этот счёт, подсудимый?
— Было дело, — кивнул он. — Напали эти ироды
— Кх-м, — сложил руки домиком судья.
— Врёт он все, ваша милость! — подорвался с места первый избитый. — Этот человек напал на меня и избил, а мои соседи заступились за меня. Он и их избил.
— Молчать! Я вам слова не давал! — громко бахнул молотком вершитель судеб. Тут же фермер замолк и сел на место, испуганно вжав голову в плечи. — Вам есть, что сказать, подсудимый? Гражданин утверждает, что вы на него напали.
— Этот гражданин, — саркастично исказил губы Жан-Поль, — самоубийца. Он пытался покончить с жизнью весьма своеобразным образом — лицом к лицу грязно оскорбил гладиатора — он назвал меня, свободного гражданина империи, рабом. Если бы я его убил, то меня не за что было бы судить. Ведь никто не осудит меч, на который бросился эльф, желающий расстаться с жизнью. Никто не осудит скалу, с которой этот эльф решил спрыгнуть. Этот безумец выбрал в качестве своего орудия не нож, не меч и не скалу, а гладиатора. Впрочем, разница небольшая, как по мне. Я же в своём великодушии решил сохранить безумцу жизнь в надежде на то, что он раздумает помирать и решит продолжить влачить бренное существование. Поэтому легонько тюкнул его кулаком. Совсем легонько, ваша честь. Вы ж меня знаете — после моих нормальных ударов сам Сокрушитель отдал душу богам.
— Да я чуть не помер! — возмутился обвинитель.
— Видите, ваша честь, — кивнул в сторону крестьянина Жан-Поль. — У него даже челюсть не превратилась в труху. Вон, как ловко говорить может.
— Хм… — с прищуром присмотрелся судья к обвинителю. — Действительно, лишь морда опухла немного. Так, с этим всё понятно. Полностью согласен — он самоубийца, раз принялся оскорблять сильнейшего гладиатора Колизея.
На этих словах крестьянин стал бледнее мела. А судья продолжил:
— А остальных ты зачем избил, Хохотун?
— Избил? Вы им льстите, ваша честь. Дело было так. Спас я жизнь одному самоубийце, стою себе спокойно, а тут на меня несётся толпа этих мужиков. Все вооружены лопатами, вилами, дубинками, а я совершенно безоружен и безвреден, словно невинная овечка на лугу в окружении волков. Как давай они на меня кидаться, словно бешеные псы. Слова не дали сказать, лишь грязными ругательствами осыпали, которые в приличном обществе язык не повернётся повторить. Ну, я их аккуратно приласкал. Думал, вдруг они больные на голову или ещё чего. Авось, жрецы им головы вылечат, отмолят перед богами. Видите, ваша честь, руки-ноги-головы у них на месте, животы не вспороты. А ведь на моём месте любой от нападающей толпы защищался бы так, что остались бы одни трупы. И был бы прав. Закон, насколько я знаю, дозволяет свободным гражданам в случае нападения защищать свою жизнь любыми способами. Эх… Добрый я, за что теперь и страдаю от наветов безумцев.
В зале суда поднялся гвалт. Крестьяне угрожающе потрясали кулаками, выкрикивали оскорбления в сторону подсудимого и грозились ему всевозможными карами. Но судья бахнул молоточком и гаркнул:
— В колодки их!
Тут же с места сорвались стражники и быстро успокоили опешивших крестьян. Вскоре вместо обвинителей, сидящих на удобных лавках, на свободном пятачке перед столом судьи стояли пятнадцать поникших головами остроухих мужиков, закованных в деревянные колодки.
— Я рассмотрел дело, — поднялся на ноги судья. — Всё очевидно. Господин Хохотун шёл по своим делам, но на его пути попался самоубийца, который решил свести счёты с жизнью. Господин Хохотун спас ему жизнь. Соседи посчитали, что на их соседа напали, и решили его защитить, тем самым они нарушили закон. Им надлежало для разбора вызвать стражу. Гражданин Хохотун честно защищал свою жизнь. Поэтому по всем пунктам признается невиновным.
Из зала закричал первый пострадавший:
— Он у меня котелок и мешок продуктов украл!
— Это правда? — повернул к Жан-Полю голову судья.
— Враньё! Я купил у какой-то эльфийки котелок и мешок продуктов. Честно заплатил за них три сестерция.
— Всего три сестерция! — возмущённо раздувал ноздри крестьянин. — Это грабёж!
— Это честная сделка купли-продажи. Та эльфийка и слова против не сказала и ни капли не возмутилась. О низкой цене не было ничего сказано. Наоборот, она выглядела очень довольной. Каждый вправе устанавливать ту цену, которую считает нужной, и предлагать свою цену за товар. И если нет возражений, товар передан добровольно и за него уплачены деньги, а так и было, то это честная сделка.
— Что ж, — кивнул судья, — сделка определенно честная, хотя цена за котелок действительно небольшая. Поздравляю с удачной покупкой. Граждане села Южнопутское — за ложный донос присуждаю вам выплатить суду штраф в размере ста сестерциев. За ложный донос, в результате которого последовали неудобства в виде задержания, также присуждают вас выплатить компенсацию гражданину Хохотуну в размере пятидесяти сестерциев. В случае неуплаты всей суммы компенсация господину Хохотуну будет выплачена из имперской казны, а ложные доносчики пойдут в долговое рабство до окончательной расплаты по долгу. Суд окончен. Стража, уведите буянов и проследите, чтобы они выплатили штраф или отправились на рабский рынок.
— Эй, — подманил он рукой стражников, которые сопровождали Каца от камеры до зала судебного заседания, — освободите его от пут. Господин Хохотун, для меня будет честью пригласить вас к себе на вечерний симпозиум.
— С радостью приму ваше приглашение, уважаемый.
— Люц Люциан. Рад знакомству с таким знаменитым бойцом. Ох, я познакомлю вас со своей супругой…
Жан-Поля передёрнуло. У него нервно дернулось правое веко и яички втянулись максимально глубоко. Он знал, что за этим последует, но деваться некуда — судья в этом захолустье один из самых главных эльфов. Такому отказывать нельзя, тем более после того, как он показательно отмазал его от всех обвинений и подкинул денег на месяц жизни.
Подростком Жан-Поль любил читать фэнтези. В книгах путешествие главного героя воспринималось лёгким и простым. Вот он идёт из одного города в другой, вот на него напали разбойники, он их побеждает и идёт дальше. Сейчас же он воспринимал подобное путешествие как испытание на прочность.
Хорошо ещё, что римские дороги настолько хорошие, что идти по ним легко. А если бы это была грунтовка? Пыль, грязь, ногам приходится преодолевать дополнительные усилия.
Быстрый общественный транспорт, туалеты и туалетная бумага — лучшие изобретения цивилизации. Во Франции он мог сесть на поезд или автобус и с комфортом домчаться до любого города. А тут приходится сбивать и стирать ноги, гадить под кустами и подтираться листиками.