Падение титана, или Октябрьский конь
Шрифт:
Он увидел нового понтифика Брута, попросил его прочесть молитвы, а нового авгура Кассия — определить знаки. Потом подошел к краю курульного возвышения и какое-то время стоял, пока палата аплодировала ему. Затем раздались аплодисменты в честь трех сенаторов, бывших центурионов, тоже награжденных corona civica. Когда все стихло, Цезарь заговорил:
— Уважаемые младший консул, консуляры, преторы, эдилы, плебейские трибуны и почтенные отцы сената. Я собрал вас, чтобы сказать, что вы должны прекратить осыпать меня почестями. Вполне допускается, чтобы диктатору Рима были оказаны некоторые почести, но только те, которые оказываются человеку. Человеку! Обычному
Он замолчал, взгляд его встретился со взглядом Луция Цезаря. Луций еле заметно указал головой в сторону Антония, который сидел на возвышении позади Цезаря. Цезарь кивнул: «Да, я понял тебя».
— Почтенные отцы, запомните: эти странные льстивые акции должны прекратиться. Я их не просил. Я не жажду их, и я не приму их. Это мое повеление, и я требую повиновения. Я не допущу никаких одобренных вами декретов, которые можно принять за попытку короновать меня, сделать царем Рима! Этот титул мы отменили, когда родилась наша Республика, и этот титул мне ненавистен. У меня нет необходимости быть царем Рима! Я — законно назначенный диктатор Рима, и этого мне хватает с лихвой!
Все зашевелились, поднялся Квинт Лигарий.
— Если ты не хочешь быть царем Рима, — закричал он, указывая на правую, выставленную вперед ногу Цезаря, — тогда почему ты носишь высокие алые царские сапоги?
Губы Цезаря растянулись, на щеках заалели два пятна. Признаться им, что у него неладно с венами? Никогда!
— Как жрец Юпитера Лация, я имею право носить обувь жреца, и я не допущу ложных выводов на этом основании, Лигарий! Ты закончил? Если да, то сядь.
Лигарий сел, бросая сердитые взгляды.
— Это все, что я хотел сказать вам по поводу почестей. Но чтобы вы лучше поняли меня, чтобы продемонстрировать всем вам окончательно, что я не более чем рядовой римлянин и не хочу подняться выше того положения, которое занимаю, я отпускаю моих ликторов. Цари имеют телохранителей, а ликторы курульного магистрата представляют собой республиканский их эквивалент. Поэтому я буду выполнять свои обязанности без них, пока нахожусь в Риме или в пределах одной мили от него.
Он повернулся к Фабию, сидевшему со своими товарищами на боковых ступенях справа от курульного возвышения.
— Фабий, уведи своих людей в коллегию ликторов. Я позову вас, когда вы мне понадобитесь.
Ужаснувшись, Фабий протянул было протестующе руку, но опустил ее. Ликторы поднялись и в полной тишине покинули помещение.
— Закон позволяет отпускать ликторов, — сказал Цезарь. — Не только фасции или их носители указывают на полномочия курульного магистрата. Власть мне дана в соответствии с lex curiata. Поскольку это рабочий день, идите и занимайтесь делами. Только помните, что я сказал. Ни при каких обстоятельствах я не начну править Римом как царь. Рекс — это слово и ничего больше. Цезарю не надо быть Рексом. Достаточно быть просто Цезарем.
Не все плебейские трибуны смотрели в рот Цезарю. Гай Сервилий Каска, например, уже вошел в состав клуба его убийц. Двое других были на примете у основателей
На другой день после того, как Цезарь сообщил сенаторам, какого он мнения обо всех их льстивых потугах, Флав и Марулл оказались у новой ростры, где стоял бюст великого человека, поскольку она строилась на деньги Цезаря. Хотя день был унылым, холодным, завсегдатаи Форума все равно приходили сюда посмотреть, не разбирается ли где-нибудь интересное дельце, хотя бы в базилике Юлия. Удобней все-таки находиться в укрытии! Там можно и перекусить. Прилавки с киосками имелись на каждом углу, где они никому не мешали. А вдруг какому-нибудь оратору вздумается подняться на ростру и произнести речь? День, конечно, хмурый, обычный для января, но чего не бывает!
Внезапно Флав и Марулл стали кричать, размахивать руками, быстро собрав вокруг себя большую толпу.
— Смотрите! Смотрите! — кричал Марулл, показывая пальцем.
— Позор! Преступление! — кричал Флав, тоже показывая пальцем.
Оба пальца были направлены в сторону бюста Цезаря, которому кисть художника, покрывавшего его краской, придала поразительное сходство с оригиналом. Вокруг бледного лба и редких светлых волос кто-то повязал широкую белую ленту, завязанную на затылке, оба конца ее спускались к плечам.
— Он хочет быть царем Рима! — пронзительно крикнул Марулл.
— Диадема! Диадема! — так же громко крикнул Флав.
Пошумев еще некоторое время, оба плебейских трибуна сорвали ленту с бюста и демонстративно стали топтать, потом нарочито медленно порвали ее на куски.
Еще через день, в ноны, был проведен латинский праздник на горе Альбан. Цезарь совершал богослужение, одетый в древние регалии альбанских жрецов-царей по праву Юлиев.
Это было довольно короткое мероприятие. Участники выехали из Рима на рассвете и вернулись в Рим с заходом солнца. Верхом на Двупалом Цезарь возглавлял процессию магистратов, возвращавшихся в город, где уже второй раз новый молодой патриций Гай Октавий исполнял обязанности городского претора в отсутствие консулов и преторов. У простых людей этот праздник был популярен. Те, кто жил по соседству с горой Альбан, пошли прямо туда и хорошо угостились после церемонии. Те, кто оставался в Риме, выстроились вдоль Аппиевой дороги, ожидая возвращения магистратов.
— Ave, Rex! — крикнул кто-то в толпе, когда Цезарь проезжал мимо. — Ave, Rex! Ave, Rex!
Цезарь запрокинул голову и рассмеялся.
— Нет, это неправильное обращение. Я — просто Цезарь, а вовсе не Рекс!
Марулл и Флав отделились от группы плебейских трибунов и погнали коней к голове колонны. Эффектно вздыбив их перед Цезарем, они проскочили вперед.
— Ликторы, схватите человека, который назвал Цезаря царем! — несколько раз крикнул Марулл, указывая на толпу.
Ликторы Антония направились к толпе, но Цезарь поднял руку.
— Стойте! — приказал он. — Марулл, Флав, вернитесь на свои места.
— Но он назвал тебя царем! Если ты ничего не предпримешь, Цезарь, значит, ты хочешь быть царем! — прокричал Марулл.
К этому времени вся процессия остановилась. Ликторы и магистраты с интересом смотрели на разыгрываемый перед ними спектакль.
— Схвати его и суди его! — кричал Флав.
— Цезарь хочет быть царем! — вопил Марулл.