Падение Твердыни

Распопов Дмитрий Викторович

Мне пришлось первые два дня быть экскурсоводом и знакомить короля и королеву, благодарно сжавшей мне руку при встрече, когда этого никто не видел, со всеми достойными, кого конечно отобрал отец или я сам. Желающих понятно дело было хоть отбавляй, но я сразу оградил Филиппа от надоедливых людей, заняв его время более весёлыми мероприятиями, за что он был мне весьма благодарен. Особенно его впечатлил мой дворец, система водоснабжения и канализации, с которыми его познакомил восторженный этими технологиями Людовик, желавший себе такое же. Филипп попросил у меня архитекторов и после посещения собора и последующего пира, весь следующий день заседал с ними, обсуждая фронт работ и стоимость, если то же самое сделать в Париже. Принц вот только уговаривал ещё и меня этим позаниматься, но я отмазывался как мог, желания ехать куда-то ещё у меня после приключений

в Иерусалимском королевстве больше не было. Хотелось отдыха и уюта, а его я пока получал только от своих баронесс, которым купил титулы в Латинской империи, которыми там, как и в Иерусалимском королевстве торговали словно семечками на базаре, лишь бы только привлечь людей и деньги. Бонифаций I, испытывающий большой кризис денежной массы, с радостью продал бы мне и графские титулы, но я решил, что это уже перебор, так что себе взял герцогский титул, а майя три баронских. Мы оба остались довольные проведённой сделкой, которую обеспечил обязанный мне своим семейным счастьем Ренье, вернувшийся в Константинополь, но зато теперь бедные аристократы из любого королевства, не знали, как ко мне обращаться, когда я появлялся в кардинальских одеждах, но с герцогской короной на своём обновлённом гербе. Красное было мне точно к лицу, и я заказал себе сразу несколько комплектов, как шёлковых, так из тончайшей шерсти викуньи, сделав их своим обыденным одеянием, от которых шарахался любой человек, увидев меня рядом. Особенно пугались иудеи, которых я довольно часто посещал, забирая отчёты. Кардинальские одеяния в их квартале, обычно приводили к тотальной панике, что немного меня веселило и развлекало. Жаль конечно братьям отомстить не удалось, поскольку прозорливый отец раскидал их по миру, одного из них он отправил сухопутным путём, обустраивать факторию в Индии, второго — епископом в земли бывших Польши, Латвии и Литвы, поскольку русские на католических ранее землях, слишком упорно насаждали сейчас православие, что не очень нравилось Риму, но я лишь пожимал плечами на все их намёки, что это не очень правильно, отвечая, что русские землю честно купили, пусть делают с ней там, что хотят. Я больше туда ни ногой.

***

17 мая 1205 года от Р.Х., Венеция

К прибытию Иннокентия III, пришлось подготовиться и мне, встречая его вместе с патриархом Венецианским, пребывающим на седьмом небе от счастья, от такого уровня гостя. Мы встречали делегацию за городом, маясь под утренним уже весьма жарким весенним солнышком. По-другому было нельзя, поскольку и народ Венеции, пребывающий в шоке от количества высоких гостей, посещающих город, также ожидал его вместе с нами. Две огромные живые колоны стояли по бокам дороги, уходя прямиком в город.

К сожалению, когда появились сначала первые всадники рыцарей охраны, а затем и золочёные повозки, огромного обоза Папы, мы узнали плохие новости, Иннокентий III сильно заболел в пути и теперь его разбила горячка. Поскольку кардиналы знали, что в городе есть хорошие врачи они приняли решение доехать до Венеции, а не поворачивать обратно. Быстро вскочив на лошадь, я велел передать народу эту печальную весть, а сам отправился искать повозку святого отца, которую найдя, мгновенно развернул её к больнице, несмотря на возражения некоторых кардиналов, говоривших что Папе сейчас требуется только отдых. Пришлось рыкнуть, что не позволю, чтобы с помазанником Господа что-то случилось в моём городе, так что они могут свои рекомендации засунуть куда подальше. Нашу ругань остановил сам Иннокентий III, бледный, весь в поту, он сказал, что поедет в больницу. Обрадовавшись поддержке, я кивнул Харольду и тот поняв всё без слов, отправил гонца всё подготовить к нашему приезду.

Сами же мы сопровождали повозку до места, а также лично несли Святого отца в лучшую палату больницы на носилках, где, бледнея и потея, уже ожидал нас сеньор Шешет, впервые получив себе подобного пациента. Едва Папу уложили на шёлковые белые простыни, как тут же он принялся за осмотр. Всё более потея и хмурясь.

— Плохо дело сеньор Витале, малярия. Видимо Святейший отец подхватил её на болотах, когда ехал к нам из Рима, — горячо зашептал он, отведя меня дальше от пациента, — у меня нет лекарства от этой болезни, мы можем только ждать.

— Что вы там шепчетесь? — слабо спросил Иннокентий III, — насколько всё

плохо?

Я сделал жест помолчать сеньору Шешету, который было открыл рот ответить.

— Мне нужно отъехать Святейший отец, поискать в своих запасах лекарство, — хмуро сказал я, — надеюсь, я не забыл прихватить его с собой.

— Что за лекарство сеньор Витале? — сильно удивился доктор, когда мы вышли из палаты, оставив папу с кардиналами и парой лучших медсестёр, которых оставили ухаживать за больным, — малярия неизлечима.

— Скажите это инкам, — хмыкнул я, — если хотите, можете составить мне компанию, я всё равно ненадолго. Туда и обратно.

Он кивнул, соглашаясь и мы поехали в дом сеньора Бароцци, где до сих пор лежали мои вещи, с тех самых пор, как меня выгнали из дома. Отогнав жестом девочек, точнее уже баронесс, я окунулся в сундук с сушёными травами, фруктами, древесиной и прочим, что я насобирал в джунглях, бормоча при этом себе под нос разные названия, чем ввергал в шок сеньора Шешета, который и не знал, что я имею у себя подобные богатства. Наконец, я увидел то, что искал.

— Слава Господу! — обрадовался я, поднимая вверх пачку перевязанной шнуром кору хинного дерева, — что направил мою руку, тогда собрать её.

— Что это сеньор Витале? — словно на великого чудотворца смотрел на меня доктор, который до сегодняшнего дня искренне считал малярию неизлечимой болезнью. Хотя так оно и было до семнадцатого века.

— Кора хинного дерева, нужно мелко растолочь, залить вином и давать больному, — ответил я ему, — ступка у вас наверняка в больнице найдётся?

Он заверил, что конечно и не одна. Мы быстро собрались и поехали обратно, а девушки аккуратно стали собирать всё разбросанное мной ранее, по моей просьбе.

Вернувшись в больницу, быстро сами проделали всё нужное и я не пожалел для Иннокентия III, лучшего вина. Пусть на эффективность лекарства это никак не влияло, но хотя бы на его вкусовые качества. К большому моему облегчению память симбионта меня не подвела, и уже к вечеру, Святейшему отцу стало много лучше. Температура стала спадать, потливость ушла, а сам он предпринимал попытки подняться с кровати, но встретил самое ожесточённое сопротивление от нас с доктором Шешетом, который смотрел на происходящее, словно на чудо и провожал меня везде с влюблённым щенячьим взглядом. Я сказал, что не знаю насколько эффективно лекарство, которое привёз с поездки, так что Святейший отец будет лежать столько, сколько нужно, чтобы поправиться, брать на себя ответственность если с ним что-то случится, я не собираюсь, так что готов его лучше привязать к кровати, но не пустить на улицу. Сеньор Шешет был со мной солидарен и видя, что мы оба крайне серьёзны, даже его подъехавшая позже матушка, сеньора Клариссия, встала на нашу сторону. Под таким совместным давлением, Иннокентий III сдался, оставшись в палате.

Глава 35

20 мая 1205 года от Р.Х., Венеция

Весть о чудесном, иначе это по-другому не назвать исцелении, Папы от неизлечимой болезни, пронеслась по городу, вызывая к больнице, где он находился тысячи и тысячи людей. Все молились и желали Святейшему отцу скорейшего выздоровления, а когда он наконец появился и сам, опираясь на нас с доктором, слова здравницы разлетелись ещё больше.

— Хочу увидеть святыни, — сразу же он сказал нам, и видя, что его молодой, крепкий организм с каждым днём набирается сил, я согласился. Кардиналы, архиепископы и епископы его свиты вскоре прибыли, и мы направились к собору, который временно закрыли, готовя к прибытию Святейшего отца.

Горожане, завидев процессию, тут же возносили молитвы, многие плакали и поднимали вверх младенцев и детей, чтобы их благословили. Иннокентий IIIне забывал это делать, часто останавливаясь по ходу движения. Но вскоре он первым пересёк порог собора, и подошёл к святыням, лежавшим на алтарях. Крестясь и шепча молитвы, он обошёл их все. Я терпеливо ждал, пока он закончит и затем вернётся к нам сам.

— Великое и богоугодное дело ты опять совершил Витале, — он качал головой, но голос был строг, — и хотя я, до приезда сюда, не очень был доволен тем, что подобного уровня реликвии собраны в одном месте, но увидев собор и как организован к ним доступ, изменил своё мнение. Люди должны видеть вещественные доказательства Его существования, это не только укрепляет их веру, но и привлекает новых последователей. Мне написали многие православные короли и князья, с просьбой предоставить и им доступ к данным святыням.