Падение Вавилона
Шрифт:
– На счет следователей, ведущих дело о пропаже Новака, – вклинился Ильин. – Из ныне здравствующих остался только один старший следователь – Авилов Матвей Савельевич. Обещался подъехать к часу.
– По Новаку есть инфа?
Ильин вывел на электронную доску несколько фотографий.
– Пока расскажу, что есть в общей доступности. Карел Новак – выходец из семьи инженеров. Мать и отец работали на строительстве электростанций и попали в Киргизию после войны по распределению. Карел был женат на Вере Кондратьевой.
На доске появились две фотографии жены Новака – жгучей брюнетки с большими глазами. Дудкин присвистнул.
– Вот это барышня!
Даже Пахотин, обычно скудный на похвалу, не удержался от комплимента:
– Софи Лорен отдыхает.
– В 1975 году у них родилась дочь Злата, – Ильин вывел фотографию девушки, но такого восторга, как у матери, ее внешность не вызвала. – На момент исчезновения отца ей было пятнадцать. Жена Новака работала врачом. Попытался ее найти – дохлый номер.
– Ищи, Боря. Мать и дочь нам позарез нужны. Если Новак сбежал, то семья об этом знала. Наверняка он заранее позаботился о том, как с ними воссоединиться, – полковник дал знак продолжать.
– Я запросил его личное дело во всех ведомствах. Наш новичок, Никита, вчера дал понять, что Новак был задействован в различных операциях.
– Даже так? – удивился Вахрушев.
– Да. В частности, в упомянутой Дежневым встрече с американской делегацией. Новак был тщательно проинструктирован о том, что нужно спрашивать и как отвечать. Он задавал технические вопросы, прощупывал почву для дальнейших проектов, короче говоря, создавал некий задел для сотрудничества.
– Ясно. Что еще?
Ильин заглянул в блокнот.
– Только что пришла информация: от нашего Управления к Новаку был приставлен куратор Малик Ижаев, кодовое имя Вавилон.
– То есть Новак работал на военную разведку? – Дудкин присвистнул.
– Напрямую не подтверждают, но у меня создалось такое впечатление.
– Уточню у шефа, – быстро проговорил Вахрушев.
– Может, Новак не сбежал? – выдал очередную теорию Ильин. – Может, его отправили в Штаты нелегалом или намерено сделали перебежчиком? Сидит сейчас где-нибудь в подполье и шлет донесения.
– Мы можем связаться с Вавилоном? – спросил его Вахрушев.
– Я сделал запрос, пока тишина.
– Если Новак работал на военную разведку, побег исключен, – сделал вывод Пахотин, и все закивали.
– Все равно не понимаю, нас должны были оповестить, – возмутился Дудкин.
Ровно в девять утра перед зданием штаба остановился «мерседес», водитель помог пожилому мужчине выбраться из салона и всучил ему в руку трость. Старик что-то спросил, водитель с раздражением ответил, громко добавив:
– Ты уже это три раза спрашивал. Неужели не помнишь?
Вахрушев наблюдал за свидетелем через окно и подумал, что для этого допроса ему придется набраться вагоном терпения.
Шаркающей походкой Вениамин Витальевич Северцев прошел на КПП, где возник первый инцидент. Старик наотрез отказался сдавать личные вещи, мотивируя тем, что в его сумке целый арсенал таблеток, которые могут ему пригодиться в любой момент. Затем вцепился в трость с пирамидальной опорой и заявил, что шагу без нее не сделает. После длительных уговоров, сошлись на том, что трость останется на КПП, а таблетки в отдельном целлофановом мешке он может взять с собой.
Юрасов уже стоял наготове и, как только свидетель скрылся в штабе, двинулся к шкафчику, куда только что положили телефон конструктора.
Опираясь на руку сопровождающего его мужчины, Северцев вошел в комнату для допросов. Водитель сел рядом и не собирался покидать помещение. Вахрушев вошел следом, поздоровался и представился.
– А вы кто будете?
– Сын, Алексей, – быстро отозвался худощавый мужчина и пояснил: – У папы проблемы с краткосрочной памятью, он под постоянным присмотром сиделки. Я не могу его оставить. Я подписал все бумаги, что дали ваши люди, так что…
– Если вы хотите поговорить о программе «Аркан», то он все знает, – подал голос старший Северцев. – Леша работал со мной в ОКБ ИКИ.
Второго Северцева в списках не было, и полковник нахмурился. Опережая его вопрос, Алексей сам пояснил:
– Тогда у меня была другая фамилия – Васильев.
Васильев был среди тех девяти, что не имели допуск к секретной информации.
– Бурная молодость, – философски изрек конструктор. – Внебрачный сын. У Леши была фамилия матери. Он сменил ее только в… – повернувшись к сыну, он спросил: – Когда?
– Порядок, – прервал его полковник, не дожидаясь ответа на вопрос, – можете остаться.
Вахрушев ввел в курс ситуации об утечке программы и упомянул, что беседует со свидетелями тех событий.
– С кем уже удалось поговорить?
Полковник сделал вид, что не расслышал вопрос.
– Итак, приступим. Расскажите мне о…
– Э-э-э, – затянул Алексей и прервал его на полуслове. – Видите ли, папа не сможет отвечать на вопросы. Он либо говорит сам, что помнит, либо вообще не говорит. И еще… я вас заранее предупреждаю, что его показания из-за диагноза вы не сможете официально использовать. Астенический синдром ухудшает память.
– Я отлично помню те события, – заупрямился отец и зыркнул на сына. – Я не помню, что сегодня ел на завтрак, но помню, что было тридцать лет назад.
– Правда? В каком году я родился? – сын с вызовом посмотрел на отца.
Северцев замямлил, сын кивнул и повернулся к полковнику.
– Видите?
– Но я это и тридцать лет назад не знал! Твоя мать из-за этого злилась. Я всегда забывал про твой день рождения. Это она тебе всегда подарки покупала.
– Ясно, – Вахрушев скривился, но делать нечего, хотя такой подход сулил потерю времени, ему нужны были воспоминания ведущего конструктора КБ, пусть даже обрывочные. – Расскажите, что помните.