Падение «Вавилона»
Шрифт:
— Ну как? — горделиво вопросил меня ступивший в комнату Труболет. — По-сиротски, но со вкусом, а?
— Очень мило, — подтвердил я.
— Толик, ты сегодня ночевать не придешь? — спросил меня Труболет с надеждой в голосе.
— Нет, а что?
— У меня появилась дама сердца.
Труболет, чувствуется, времени зря не терял.
— Ты смотри, — предупредил я. — Тут большие материальные ценности.
— Приличная дама! — уверил Труболет. — Муж — подполковник! Она уже вторую ночь здесь…
— А что же муж?
— Э-э… На учениях. Повышает уровень боевого мастерства. Он у нее постоянно на учениях…
— Смотри, — сказал я, — пристрелит…
— А он танкист, — пояснил Труболет игриво. — Пока пушку наведет, я смоюсь. Да, между прочим… Есть вещь! На продажу! — Труболет нырнул под кровать и вытащил оттуда новенький «калашников».
— Ох, ничего себе!.. — пробормотал я.
— А ты думал! Я, брат, не только барахло по лавочкам развозить подрядился… Кореша встретил, представь! Этот Карлсхорст — прямо пуп земли какой-то… Встань на перекрестке, через минуту подойдут: здрасьте…
— Ну и чего кореш?
— Возит всякие дуры… С Украины. Ящиками. Говорит, спрос бешеный. Особенно у бюргеров. Зачем им вроде? Ан приобретают. Так вот, мы можем срубить бабули…
— Слушай, — сказал я. — У меня есть редкая способность: жить по потребностям. Зарабатываю я на жизнь с лихвой.
— То есть предложение редакцию не заинтересовало? — уточнил Труболет. — Ладно. Нароем клиентуру самостоятельно.
— То-олик! — донесся голос гостя-бандита из складского помещения, и я поспешил на зов.
Константин указал на отложенный в сторону ворох приглянувшейся одежки.
— Почем барахло? — спросил он.
— Брюки по сорок, пиджаки — по сто, — ответил я.
— Подходит!
Мне были отсчитаны деньги, которые я принял без всяких укоров совести, памятуя подлую продажу меня Изей преступной группировке.
За ужином в ресторане гангстеры заправились двумя литрами водки «Горбачев», после чего их неудержимо потянуло к распутству. Последовал вопрос, смогу ли я скорректировать верное направление возникших сексуальных порывов? Недолго думая, я повез парней в ближайшее гнездо разврата — к Стефану.
Кстати, Стефан вел свой бизнес на семейных началах, и унылая дама за стойкой бара приходилась ему законной супругой.
Я представил несколько оробевших от обилия полуголых теток бандитов хозяину заведения, получил от него полагающуюся для Алика мзду и уже собрался идти к машине, дабы дождаться в ней гостей Берлина, уже проследовавших в апартаменты с приглянувшимися дамами, как вдруг узрел у стойки знакомую блондинку, устроенную сюда с подачи Алика.
Блондинка приветливо подмигнула мне густо обведенным фиолетовой и зеленой краской глазом.
— Ну, — спросил я ее, подсаживаясь рядом, — как проходит бытовое обслуживание населения? С перевыполнением плана?
— Нормально проходит, — ответила она, шмыгнув носом. — Если хочешь — пойдем, убедишься…
— Я дело с удовольствием не путаю, — отвертелся я.
— Ты считаешь, что это удовольствие? — заметила она не без сарказма. — Это как раз и есть дело. И, между прочим, довольно— таки скучное.
— Ну вот, — сказал я. — А ты боялась… Теперь-то чего, пообвыклась?
— А! — отмахнулась она. — Теперь хоть ложками… Те же физкультура и спорт.
— Марафонцев нет, одни спринтеры…
— В основном, — согласилась она, вздохнув горестно.
Гладкое кукольное личико ее одухотворяла безмятежная счастливая глупость.
Я вернулся в машину, и уже через десять минут ко мне присоединились возвратившиеся с праздника плоти бандиты.
— Рядовой Иванченко отстрелялся, — доложил мне Константин. — Поехали в отель, в сон клонит.
По дороге гости не произнесли ни слова, пребывая, как я почувствовал, в неком удрученном состоянии духа.
— Чего-то не так, парни? — спросил я. — Вас там не обидели, случаем?
— Да все вроде и так… — уныло проронил Константин. — Но лучше, Толя, я бы у тебя на эти «бабки» лишних две пары штанов купил…
Дома меня встретила возбужденная Ингред.
— Толья! — драматическим голосом провозгласила она с порога. — Оказывается, ты гангстер!
— Неправда, — сказал я, — хотя и спасибо за комплимент…
— Я хотела постирать белье из твоей сумки, и нашла в ней два пистолета!
— Ах вот как! — парировал я. — А если бы там лежала Библия, я мог бы рассчитывать на сан священнослужителя?
— Толья, мне не до смеха…
— Милая, — сказал я, проходя в гостиную, где уже томился в горячих тарелочках семейный ужин, — ты совершенно упускаешь из виду народную американскую традицию… Без оружия мы чувствуем себя беззащитными.
— Но здесь не Америка! Здесь тихая, благочинная Германия.
— Правильно, — согласился я, усаживаясь за стол. — Здесь, в этом доме. — Выразительно ткнул пальцем в пол. — А где я жил раньше? В России!
— В какой еще России?
— А что такое Карлсхорст, по твоему? Россия. Ее маленький криминальный кусочек. И без пистолета там очень неуютно себя чувствуешь, дорогая.
— Какой же ты смелый!.. — Она с уважением поцеловала меня в щеку.
— Да, такой вот… — молвил я, рассеянно погладив ее по головке.
Морозным декабрьским полднем мы с Сеней, одетые в ватные армейские бушлаты, выполняя очередное распоряжение Алика, загоняли в грузовой отсек военного самолетика восемь «мерседесов» престижных моделей.