Падение «Вавилона»
Шрифт:
Я принял вправо, затормозив у обочины, прекрасно сознавая, в чем дело: кто-то из немцев заметил, как я задел бампером припаркованную машину, и незамедлительно отзвонил в полицию. Подобный рефлекс у германцев органичен, как дыхание.
Я отдал подошедшему полицейскому документы.
Мельком взглянув на них, тот молвил:
— Где страховка?
— Вот так номер! Я судорожно принялся рыться в карманах, но страховки нигде не обнаружил.
Осмотр салона также не принес никаких результатов.
— Вы можете проверить
— Поедете в участок!
Я был отстранен от руля, усажен на заднее сиденье автомобиля по соседству с досадливо взирающим на меня Сеней, и с этой минуты управление нашим «мерседесом» перешло в компетенцию властей.
В участке нам сообщили, что никакого ущерба государственному автомобилю мы не нанесли, однако, пока не предъявлена страховка, «мерседес» останется в участке.
— Куда ты ее дел?! — зло вопрошал меня Сеня. — Ну? Думай! Представляешь, что будет, если мы сегодня не развезем туфту?
— У меня тут одна знакомая… — промямлил я. — Может, у нее оставил…
Сеня кинулся ловить такси.
В квартире Ингред страховки я не обнаружил. Зато, когда уже выходил из подъезда, осенило: бушлат! В него же я перекладывал все документы, а после, в спешке швырнув спецодежду в багажник, наверняка оставил в ней и страховку…
Мы вновь покатили в участок.
— Страховка в машине! — объяснил я равнодушному дежурному. — Дайте ключи!
Ключей мне никто не дал, но в сопровождении двух полицейских мы проследовали к «мерседесу», открыли багажник и вытащили из бушлата искомую бумажку.
— Прошу, — гордо предъявил я документ властям. — Могу теперь ехать?
— Сначала надо подписать акт, что все хранящиеся в машине вещи возвращены вам полностью, — ответил педантичный полицейский.
Мы прошли в закуток рядом с дежурным помещением, где я с наслаждением требуемый акт подписал.
— Все? — спросил, подняв глаза на дотошных бюрократов.
— Нет, не все, — сказал один из них. — В вашей машине под задним сиденьем мы обнаружили сто тысяч немецких марок. Кому они принадлежат?
Я посмотрел на Сеню, задумчиво поглаживающего ладонью небритую щеку.
— Как я понимаю, деньги принадлежат не вам, — утвердительно произнес полицейский.
Сеня шумно выдохнул воздух через нос. Произнес, заведя глаза к потолку:
— Не, почему?.. Это мои деньги.
— Вот как! Тогда почему вы оставили такую значительную сумму в машине?
— А что с ней будет? — ответил Сеня безучастно. — Машина же в полиции… Значит, охраняется.
— Но тогда надо подписать акт и на возвращение денег!
— Подпишем, — пожал плечами Сеня. — Это легко.
Один из полицейских принес пакет с деньгами, предложив нам пересчитать их во избежание недоразумений.
— Все точно. — Сеня, исполнив требуемые формальности, размашисто подписал протокол.
— Нет, не все, — донесся ответ. — Данные деньги — фальшивые, и теперь вам следует объяснить, откуда они у вас.
— Я так и знал, — сказал Сеня, укоризненно глядя на меня.
— Что вы знали? — встрял полицейский, владевший, видимо, русским языком, как и многие подданные бывшего ГДР.
— Что день сегодня не задастся, — откликнулся Сеня. — Прошу вас позвонить моему адвокату. Без него давать показания отказываюсь.
— Номер телефона? — деловито осведомился страж порядка.
Сеня продиктовал телефон Алика. После этого нас развели по одиночным камерам.
Через час в участок заявился Алик с двумя немецкими юриспрудентами, должными организовать наш «отмаз».
Рабочая версия была таковой: Сеня продал неизвестному лицу турецкого происхождения автомобиль «БМВ», числящийся за одним из друзей Алика, а турок — вероятно, мошенник — всучил незадачливому продавцу кило туфтовых марочек.
Полицейские промурыжили нас в участке до позднего вечера, но все-таки на ночлег у себя не оставили.
Вызволив нас из каталажки, Алик устроил незамедлительный разбор, категорически обвинив в случившемся меня.
— Завтра в десять утра будешь в офисе, — приказал звеневшим легированной сталью голосом. — Понял? А теперь валите на хрен, говнюки! Тоже мне — работнички, мать вашу! На нарах кайфовать приспособились, а я носись, как обосранный верблюд!
Он отобрал у меня ключи и документы от «мерседеса» и, осатанело газанув с места, уехал, оставив нас с Сеней у дверей злосчастного полицейского учреждения.
— Пощады не жди, — предупредил меня Сеня, глядя вслед отъезжающему шефу. — Завтра он тебе насчитает… Мало не покажется. Он умеет. Основная его специальность.
Это был действительно какой-то черный день сплошных неудач! На каждом шагу сюрприз!
Покидая участок, я вспомнил, что не успел наведаться в Карлсхорст, на склад, где хранились бланки удостоверений служащих Западной группы войск, которые я уже три дня забывал отдать одному из клиентов Монгола, начавшему угрожать справедливой неустойкой, ибо деньги за документы он заплатил давно. Пришлось ехать в Карловку — так именовался данный район Берлина среди русскоязычного населения.
Примчался туда голодный, озверевший, наткнувшись при входе в склад на Труболета.
Тот, изрядно поддатый, широко расставив ноги, стоял, покачиваясь, в своем тяжелом пальто в размытом свете замызганной лампы на лестничной площадке и перебирал связку ключей, бессмысленно на нее таращась.
О, проклятье! Оказывается, выходя со склада, он захлопнул дверь, а ключи взял не те!
Исходя решительной злобой, я отправился к Валере, одолжив у него монтировку и топор.
Изрядно вспотев, я изуродовал железную раму косяка, погнул монтировку, сломал лезвие топора и язычок замка, но дверь так и не открыл.