Падение Запада. Медленная смерть Римской империи

Голдсуорти Адриан

Учитывая то, что трудно иметь дело с большой и отдаленной задачей, нормальным является разбить ее на множество отдельных и гораздо меньших задач. Отдельным личностям даются более ограниченные цели, которые можно оценивать с большей легкостью. И опять-таки, хотя данный подход обоснован, не следует делать на его основе чересчур далеко идущие выводы. Ограниченная цель может легко сделаться, по сути, итогом. Эта культура целей (the culture of targets) особенно преобладала в Соединенном Королевстве на протяжении некоторого времени. Отчасти это результат желания распространить эффективность менеджмента в бизнесе на гораздо большее число жизненных сфер. К несчастью, то, что было введено, это не мастерство неподдельно одаренного коммерческого директора — нечто такое, что явно было бы трудно скопировать, — но гораздо более жесткая копия того, что предполагается в качестве общих правил

ведения бизнеса. Таланту трудно научить, а используемые методы имеют тенденцию к увеличению дистанции между личностью и теми реальными функциями, для которых ее используют. Менеджмент превратился просто в заданное обучением умение, которое с небольшими модификациями приносит успех в любых условиях.

Это особенно опасно в больших учреждениях, где реальный вклад отдельной личности столь трудно поддается измерению. Сами цели с течением времени приобретают тенденцию к искажению этого чувства более широких задач. Соблазн, особенно в правительстве, заключается в том, чтобы без труда добиться возможности объявить об успехе. Как часто случается, цели избираются в силу того, что они являются какой-либо измеримой величиной. Как вы по-настоящему можете судить, насколько хороши школа или госпиталь, особенно если вы администратор, имеющий возможность только рассматривать свидетельства в письменной форме? Цели делаются результатами в своих собственных пределах, лишая находящуюся в рамках системы личность любой инициативы. Усовершенствование средств связи облегчает тем, кто находится на более высоком уровне, вмешательство и отсылку инструкций вниз, тем, кто находится на более низком уровне, а это имеет подобную же тенденцию к уничтожению инициативы. Даже еще больший вред был нанесен ей как побочный эффект широкого распространения надежды на компьютеры, где система принимает большинство решений на автоматической основе.

Ни в одном пункте никто из властей, кажется, не поинтересовался, действительно ли модель, применимая в бизнесе, пригодна для всех ситуаций. Например, армия по самой своей природе не является предприятием, приносящим доход. Правительственные инициативы должны иметь успех, поскольку ни одно правительство не может признать многократные провалы. Подобные цели быстро начинают жить своей собственной жизнью, почти независимой от реальности. Предполагается, что все обладает высшим качеством, но, однако, институты оказываются непригодны к решению простейших задач. Так, в Британии есть государственная служба здравоохранения, в которой число администраторов возрастает, а число коек для пациентов падает. По-видимому, неспособная к решению таких базовых задач, как поддержание чистоты в больничных палатах, в качестве института она иногда обладает, как кажется, внутренне противоречивой позицией в отношении судьбы пациентов, заботясь только о количестве прошедших через систему.

Для большого института очень просто упустить из вида свои реальные функции. Это особенно справедливо, если задача велика, комплексна и бесконечна. Для правительства слишком легко возникает вопрос о сохранении пребывания у власти при любых обстоятельствах. Было бы соблазнительно рассматривать демократию как особо поддающуюся этому, если бы не было фактом, что все типы режимов легко оказываются жертвами этих же самых обстоятельств. Личности внутри институтов начинают думать сходным образом, ставя превыше всего личные амбиции и выгоды. Реальный успех или провал измерить трудно, особенно в краткосрочной перспективе. Цели и личная нажива являются привлекательными альтернативами.

В общественной жизни скандалы разного рода — разоблачается ли кто-либо как коррупционер, лжец или просто некомпетентный человек — больше не вызовут отставку, если существует какой-либо шанс вообще бесстыдно отрицать это или будет достаточно извинений. «Я принимаю на себя всю ответственность» сейчас должно стоять в одном ряду с «Это совершенно невероятно!» в качестве министерского заявления, которое обозначает точную противоположность сказанного ими на самом деле. В других случаях виновные стороны просят создания кодекса поведения для того, чтобы понять, как они должны поступать. Очевидно, просто честности и здравого смысла недостаточно. В правительстве или бизнесе вполне реально добиться большого успеха и быть щедро вознагражденным, не действуя эффективно. Достижения краткосрочных целей или обеспечения краткосрочной экономии или прибыли, причем это может быть сделано способом, который на самом деле ослабляет институт в перспективе, может оказаться достаточным.

Медленный в общем темп событий содействует осуществлению этого, и это нечто важное, что хорошо иллюстрирует римский пример. При

всей неэффективности и коррупции в Поздней Римской империи, ее громадные размеры и врожденная сила означают, что прошло очень долгое время, прежде чем ее слабости стали более очевидны и серьезны по своим последствиям. Сегодня средства массовой информации регулярно используют такие термины, как «крах» или «кризис» применительно к бизнесу, а также правительственным учреждениям. Это редко ведет к предсказанной катастрофе. Подобно римлянам, вовлеченные в это массы обычно слишком велики, чтобы прийти к немедленному и окончательному краху. Жизнь продолжается, живут и институты или компании. Врожденная сила помогает поддержать их. В организациях, подобных Государственной службе здравоохранения или вооруженным силам, обычно все еще хватает талантов и одаренных личностей на нижних уровнях, чтобы позволить им функционировать, несмотря на очень плохое управление и нехватку ресурсов. Однако предостережение, исходящее из римского опыта, заключается в том, что великие катастрофы и падения приходят сколь внезапно, столь и непредвиденно.

Время играет другую роль. Один из уроков падения Рима — тот, что оно произошло очень медленно. Это означает, что и мы не будем готовы предсказать быстрый сдвиг в балансе сил нашего собственного мира. Когда Гиббон выпустил первый том «Упадка и разрушения» в 1776 году, и он, и другие могли испытывать обоснованный оптимизм по поводу того, что Британия одержит победу в войне в Америке. Второй и третий тома появились в начале 1781 года, когда картина стала менее радужной. К концу этого года Корнуоллис сдал свою армию американцам и французам у Йорктауна. Завершающий том вышел в 1788 году, когда американские колонии были безвозвратно утрачены Британией и возникло новое государство. Тон Гиббона делался заметно более пессимистичным по мере написания книги. Сама тема отчасти ответственна за это. Есть что-то ввергающее в депрессию в крахе римской державы (чем можно отчасти объяснить тон настоящего эпилога). Однако, как мы отметили во «Введении», утрата Америки не помешала Британской империи стать еще более сильной и добиться еще больших успехов в следующем столетии.

Несмотря на пропаганду, ни одной империи — или, в данном случае, сверхдержаве — не гарантировано ее преобладание. Это справедливо для современной Америки, как было правдой и для Рима. Такое господство требует не просто силы, ресурсов и воли их использовать, но и способности эффективно распоряжаться ими. Это в значительной степени зависит от культуры. Начиная с III века римские императоры утратили чувство их более широкой роли, а вместо этого сконцентрировались на выживании. Гниение начинается с верхушки, и время от времени подобный настрой пропитывает целые правительства и высший командный состав армии. Огромные размеры означают, что на протяжении очень долгого времени римляне сохраняли завоеванные территории или — в самом крайнем случае — не терпели поражений, которые были бы катастрофическими. Империя находилась в упадке, но она могла продолжать существование на протяжении еще многих поколений.

Современная Америка не является вполне эффективной — никогда не было ни одного государства, которое достигло бы этого. Кое-какие из ее слабостей и проблем могут казаться перекликающимися с римским опытом, но ни одна из них и нигде не сделалась так близка, как изложенная. Ничто не подтверждает, что Соединенные Штаты Америки должны неизбежно прийти в упадок и лишиться статуса сверхдержавы в ближайшем будущем. Мы должны быть рады этому, поскольку ни одна из вероятных альтернатив не является достаточно привлекательной. Это определенно не означает, что Америка может позволить себе расслабиться.

Римский опыт подтверждает, что имперский упадок начинается с верхов. В их случае роковой упадок империи произошел из-за внутренних проблем. Если правительство или учреждения забывают, для чего они на самом деле существуют, упадок произойдет, хотя и медленный. Удержать или восстановить это чувство перспективы и цели нелегко. Бюрократия непоколебима, она имеет тенденцию расширяться самостоятельно и проводить свою собственную программу действий. Это не является неизбежным, но это всегда вероятно. Коль скоро данную направленность необходимо повернуть в обратную сторону, тогда процесс следует начинать с самой верхушки. Поэтому, может быть, нам следует ожидать большего от наших политических лидеров. Если они не подадут пример, поставив более широкие цели выше личных и партийных интересов, тогда в высшей степени невероятно, чтобы кто-нибудь еще стал в чем-нибудь вести себя лучше. Большее желание принять на себя неподдельную ответственность было бы хорошим началом, но кажется невероятным, чтобы оно появилось.