Падение
Шрифт:
Джастин напрягается надо мной, когда его конец приближается, нахмурив брови. Его рука обхватывает мое бедро, толчки становятся беспорядочными, его потребность оборачивается через каждую клеточку его существа, пока она не кровоточит в мою собственную, и мы становимся не чем иным, как горячим задыхающимся дыханием и сжимающими пальцами и ох, черт.
Измученный, он прижимается лбом к моему лбу, карие глаза блестят, но уже показывают признаки того нового родителя, глубокого истощенного, как и я.
Как по сигналу, радио-няня потрескивает, всхлип эхом разносится
— Окей?
Я лениво улыбаюсь, целуя руку, он проводит ею по моей щеке.
— Идеально.
КОНЕЦ
Бонус 1
Эти события происходят где-то между 3 и 4 главой.
Джастин
По радио комментируют баскетбол, звук почти заглушает рев двигателя машины, мое внимание только наполовину сосредоточено на игре. Я сижу, бездельничаю, жду, когда мальчики закончат работу, на коленях у меня лежит непрочитанная книга.
Я откидываю голову на спинку сиденья, мои мысли не должны быть заняты текущей задачей.
Потому что со вчерашнего вечера я думаю только оней.
— Пойдем, — говорит она, протягивая руку, которая еле обхватывает корзину для белья. Я жду, пока она спустится на несколько ступенек, наблюдая, как ее маленький мальчик один за другим поднимается по лестнице. Он явно решил сделать это сам, даже если это займет целый день.
Она смотрит на меня мягкими карими глазами с невинным выражением лица, которое редко встретишь здесь.
— Привет, — тихо говорит она.
Я вытаскиваю наушники из ушей и прочищаю горло, но в ту минуту, когда я собираюсь что-то сказать ей, мой язык как будто распухает во рту и просто лежит там. В конце концов я просто киваю и слегка улыбаюсь.
Она виновато улыбается мне.
— Извини, — быстрым щелчком пальцев она подталкивает мальчика к себе. — Пошли, Коди, шевели задницей.
Все, что я могу сделать, это стоять и ждать.
Я должен отвести взгляд. На ноги, на стены, на маленького мальчика, медленно взбирающегося по последней ступеньке, куда угодно, только не на нее, потому что, если я начну, то буду пялиться, потому что… черт. У нее нежная бледная кожа и, может быть, немного тонкая, но все равно красивая. Слишком красива, чтобы быть в таком городе, полном греха.
На лестничной площадке я краем глаза наблюдаю, как она подходит к двери своей квартиры.
— Пока, — говорит она, и снова мой голос чертовски бесполезен.
Я стою за закрытой дверью с закрытыми глазами, желая, чтобы мое сердце успокоилось. Идиот.
Полицейский
Я пытаюсь сравнить девушку, которую встретил в коридоре, с той, что на сцене. Той, которая прошлой ночью привлекла внимание всего клуба. Даже под светлым париком я узнал ее, и как будто мир твердит, чтобы я оставил ее в покое.
Одна из девочек Маркуса.
Плохая новость.
Неприятность с большой буквы.
Все знают, что эти девушки так же хороши, как и его собственность. И Маркус не из тех, кто любит делиться.
Появляется Райан, открывает пассажирскую дверь и ставит на пол спортивную сумку. Порыв холодного воздуха следует за ним, вырывая меня из моих мыслей.
Я выключаю радио.
— Взял?
Он кивает, похлопывая по сумке у ног, когда Райли проскальзывает на заднее сиденье, его кожаная куртка скрипит. Двигатель заводится, когда я выезжаю с подъездной дорожки. Машина с грохотом проносится по мосту Третьей улицы, мы молчим.
— …Внимание всем подразделениям… на восток по Бойл-Стрит…за рулем серебристого «Хендай»…
Райан наклоняется, чтобы выключить сканер и снова переключить на матч.
— С меня хватит этого места, — говорит он таким же усталым голосом, как и я. — Пора домой.
Моя нога давит на педаль, когда мы выезжаем на автостраду, огни города исчезают вдали позади нас.
Восемь часов спустя, встав на светофоре, я опускаю стекло, пытаясь вдохнуть прохладный воздух. Делаю все, что в моих силах, чтобы не заснуть. Вечерний воздух пахнет чистотой и свежестью, и я почти чувствую приближение дождя.
Прямо перед собой вижу темно-серые очертания своего дома на фоне неба. Это всего в квартале отсюда, но кажется, что миллион миль. Я прижимаю ладони к глазам, пока перед глазами не появляются красные точки, и тру, пока не проходит зудящее чувство усталости.
Это были долгие дни.
Мысль о горячем душе и, по крайней мере, двенадцати часах сна — единственное, что толкает меня домой. Каким-то чудом я добираюсь до парковки своего дома, и едва машина отъезжает, как я хватаю рюкзак на сиденье рядом и вытаскиваю свою усталую задницу. Одежда давит на кожу, ботинки налиты свинцом. Внезапно мне кажется, что на каждом плече сидит по двадцать фунтов, прикрепленных к каждому веку, привязанных к нижней части моих ног. Мои ботинки шаркают по тротуару, когда я ставлю одну ногу перед другой, медленно тащась к многоквартирному дому.
В нескольких футах от машины я останавливаюсь, вспоминая кофейную чашку, которая стоит в подстаканнике в моей машине.
Моя рука тянется к волосам, но я останавливаюсь, постоянные насмешки Райана над моей нервной привычкой эхом отдаются в ушах.
Вздохнув, я опускаю руку. Я лучше посплю сегодня, чем буду лежать в постели, беспокоясь о протекающей чашке кофе. Я оборачиваюсь, почти срывая дверцу машины с петель, прежде чем схватить чертову чашку.
Я так стараюсь, что даже не могу оценить идеальный прицел, когда бросаю чашку в ближайшую мусорную корзину.