Падшая женщина
Шрифт:
Он сложил руки.
— Я придумал, как ты можешь отдать мне долг.
— Да? — с любопытством спросила Мэри. Возможно, ей удастся сохранить деньги в кармане.
Он кивнул на кучку пьяных, сгрудившихся в самом темном углу.
— Один заезжий спрашивал сегодня девушку. Я сказал ему, что с тех пор, как померла Салли Моул, у нас в городе их нет.
Мэри замерла в ожидании.
— Салли обычно отводила их в комнату над конюшней. — Он мотнул головой. — Лестница там, за домом.
Ну конечно. Можно было догадаться
— Шиллинг мне, шиллинг тебе, — добавил Кадваладир. — С такой ценой ты быстро выплатишь мне этот фунт.
Мэри позволила себе улыбнуться. Очень медленно она сунула руку в карман, вытащила оттуда несколько монет и положила их на стойку.
— Большое спасибо, — с наслаждением сказала она. — Вы очень добры, но в этом нет нужды. Вот ваши деньги, преподобный.
Кадваладир вытаращил глаза. Мэри подхватила фонарь, кружку с сидром для миссис Джонс и пошла к двери.
Дэффи стоял у стены, засунув руки в карманы. Мэри вышла наружу; дверь за ней захлопнулась. У нее были красные щеки. Должно быть, жар от очага, подумал он.
Заметив его, она подпрыгнула и едва не разлила сидр.
— Боже мой! Зачем ты ко мне подкрался! Что ты вообще тут делаешь?
— Дожидаюсь тебя, — с легкой обидой отозвался Дэффи. — Ночь темная. Я подумал, тебе не помешает провожатый. — Он взял у нее из рук фонарь и открыл окошечко, чтобы подправить свечу.
— Что ж… спасибо, — почти кротко сказала Мэри.
Не дожидаясь, пока Дэффи предложит ей руку, она оперлась на его локоть, и они медленно двинулись вверх по Грайндер-стрит.
Дэффи попытался придумать интересную тему для разговора, но, как назло, в голове было совершенно пусто.
— Неплохая таверна у твоего отца, — ровно заметила Мэри.
Дэффи презрительно фыркнул.
— Ты так не думаешь?
Слова вдруг полились из него потоком.
— Да ведь там все так же, как было при моем деде! И при прадеде тоже! Он не пожелал ни расширить дело, ни улучшить его. Да что там говорить, за двадцать лет он даже стены ни разу не побелил!
— А ты бы побелил?
То, как она умела попасть сразу в точку, всегда поражало Дэффи до глубины души. Он немного подумал.
— Может быть, и нет. Наливать пиво — не особенно прибыльное занятие. Хоть бели стены, хоть не бели.
— Еще менее прибыльное, чем быть слугой?
Он бросил на нее подозрительный взгляд, но Мэри лукаво улыбнулась. Дразнится, подумал Дэффи.
— То же самое говорил мой отец, — сказал он. — Он все еще думает, что я приползу домой в надежде унаследовать в один прекрасный день этот чертов амбар. Он заявил, что его сын и наследник не должен исполнять приказания другого человека. Но он не знает одного… — Дэффи понизил голос. — У меня в жизни есть и более высокая цель. — Мэри улыбнулась еще шире, и ему захотелось рассказать ей все до конца. — Я ведь скорее подмастерье, чем слуга. Тот последний корсет для вдовы Воган — я почти полностью сделал его сам.
— О, в самом деле?
— И еще пару простых корсетов для семьи квакеров. Со временем спрос на это ремесло будет только расти, я уверен. Город ведь тоже растет. Теперь зимой к нам приезжает все больше знати; Монмут — это следующая большая остановка после Бата. Точно говорю тебе, Мэри: когда-нибудь здесь будет вывеска с надписью: «Дэвид Кадваладир, мастер по изготовлению корсетов»!
Она засмеялась, низким, бархатным смехом. Дэффи отдернул руку, как будто внезапно понял, что держит змею. Мэри остановилась. Они уже подошли к углу Инч-Лейн.
— Можешь смеяться сколько тебе угодно, — хрипло бросил он.
— О, Дэффи! Я смеялась вовсе не над тобой, — ласково и серьезно сказала она. — Скорее над тем, с какой… страстью ты говорил.
Он пожал плечами и сложил руки на груди.
— Мне важно мое будущее, — сухо заметил он. — На что же еще мне тратить свою страсть?
Она надула губы. Ее рот был совсем как розовый бутон, нежный и еще не распустившийся.
— На Гвинет, к примеру.
— А! Нет, — отмахнулся Дэффи и поразился тому, как легко он это сказал. — Никакой свадьбы не будет.
Мэри удивленно вздернула брови.
— Но хозяйка говорила, вы вместе уже сто лет.
— Мою кузину просватали за парня, который выхолащивает свиней. Поэтому между нами все кончено. — В это мгновение он почти поверил в это сам.
— Не может быть! — Мэри Сондерс прищурила свои черные глаза.
— Я ее не виню, — легко пояснил Дэффи. — Ее семья едва сводит концы с концами, они почти голодают, а я пока не в том положении, чтобы жениться. Кто упрекнет ее в том, что она захотела пожить получше?
В молчании они повернули на Уай-стрит. Луна в небе была огромна. В темноте смутно белели первые цветущие кусты. Над головой нависали ветки деревьев; острые зеленые почки на них напоминали ногти на руках. Дэффи пощупал крошечную нежно-твердую шишечку. Она приятно покалывала пальцы. В воздухе было разлито неясное томление, словно нужно было что-то сделать, и как можно скорее. Но в феврале всегда так бывает, подумал он. Ты чувствуешь, будто что-то новое пробивается сквозь кожу.
Возле дома на Инч-Лейн Мэри остановилась и повернулась к нему:
— Честное слово, я не смеялась над твоими устремлениями.
Дэффи понимающе кивнул.
— У меня и у самой есть кое-какие замыслы, — загадочно добавила она.
Раньше она никогда не говорила с ним так доверительно. Мэри взлетела вверх по узким ступенькам, а Дэффи все стоял и выворачивал шею, провожая ее взглядом.
— Давай, сделай это сегодня, — сказала Мэри утром, когда они с Эби одевались.
— Не знаю.
— Чего ты так боишься? — Мэри потуже затянула ее кожаный корсет.