Падшая звезда
Шрифт:
Собеседники сидят на одной кошме. Точнее, не на настоящей кошме, а на сшитом из нескольких шкур ковре. Между ними лежат резаные листы язык-травы с выложенным на них угощением. Не слишком-то обильным. О качестве сих разносолов и речи нет. (К слову о разносолах: обычнейшая поваренная соль — это одна из множества вещей, с которыми у племени Хурл дела обстоят не блестяще; её приходится выменивать у одного из дальних племён через пятые руки). Но пренебрегать угощением, каково бы оно ни было, — невежливо. И гостья не пренебрегает, а ест. Аккуратно, но помалу, соперничая в умеренности с хозяином.
— Скажи мне, Шаман, что ещё я могу сделать для вас?
Имя Ныммух из-за его смысловой нагрузки ей категорически не понравилось, поэтому гостья довольно быстро наградила его новым прозвищем. Будучи стар, мудр и понимая смысл нового именования, Ныммух против него не возражал.
— Много добра ты уже принесла племени Хурл, — хозяин начинает отвечать не сразу и отвечает издалека, как это пристойно его почтенному возрасту и статусу знающего. — Ради твоего целительного искусства к нам с дарами начали приходить люди племён Дассиф и Рымес. Твои странные звери о восьми лапах бегают за дичью, и теперь даже молодь наша, живущая в общинном доме, не голодает более. А поскольку не иначе как великим чудом очистила ты и грозивший иссякнуть источник Двойного Когтя, нет более у племени моего нужды и в воде, причём воде отменно чистой. Говоря откровенно, не знаю я, чего ещё можно пожелать.
Гостья молчит, зная, что для её речей время ещё не пришло. А Шаман переводит дыхание и размеренно продолжает:
— Ещё после первой совместной охоты, на которой спасла ты жизнь троим охотникам, Когур назвал тебя Сильной. И чем дальше, тем яснее мне, что он не ошибся. Давно уже нет тебе подобных среди людей мира Куттах, и ты тоже лишь гостья среди нас, а не плоть от плоти нашей. Будь ты мужчиной, женщины наперебой предлагали бы тебе разделить постель в расчёте понести дитя смешанной крови, в надежде, что ребёнок твой также будет из Сильных. Но ты — женщина, а просить у женщины сперва родить, а потом оставить дитя… неправильно.
"Это не только неправильно, но и бесполезно".
Мысли бегут много быстрее, чем Ныммух Шаман произносит вслух слова, похожие на часть ритуала. Да они и есть часть ритуала, если заглянуть в суть.
"Чтобы стать Сильным, нужна не особенная кровь, а особенный дух. Упорство нужно и наставления того, кто уже стал Сильным. Так, как меня наставляли Эйрас, маги Академии и тайной службы. Но даже кроха Силы, как вы её понимаете, уведёт её обладателя прочь из Куттаха. Не то что магу, но и недоученному колдуну будет тесно и душно среди дикарей, он не сможет жить здесь иначе, как в оковах долга. Я не провела здесь и десятой доли Потемнения, но мне уже тоскливо.
Впрочем, если позволить себе вспоминать о прошлом, тоска настигнет меня всюду, а не только здесь, под коричневыми разводами на багровом золоте небес Куттаха…
Кстати о деторождении. Даже пожелай я того, так просто зачать от одного из людей племени Хурл — да и любого другого племени — мне не удастся. Аборигены настолько изменились под давлением местных условий, что почти перестали быть людьми. Чего стоит хотя бы их устойчивость к лиловым бурям! Когда я вытащила из сыплющейся сверху дряни Когура с родственниками, я была уверена, что понадобится долго их лечить. Как-никак, они все успели надышаться активной органики с высоким содержанием серы, меди и цинка. И что же? Стоило убрать непосредственный источник раздражения, позволив дышать очищенным воздухом, как они быстренько и без последствий пришли в себя. Даже мне — мне, модификанту неопределённой ступени! — потребовалось "малое очищение". Им — хватило резервов иммунной системы… а местные животные адаптированы ещё лучше: у краткоживущих тварей быстрее сменяются поколения, быстрее работают адаптационные механизмы и процессы видообразования. Когда я в ходе лечения тестировала людей Куттаха, получилось, что они действительно стоят на грани обособления в новый гуманоидный вид разумных. Разброс по критерию Ангой — от шести до девяти десятых! Соответственно, усреднённый шанс на рождение совместного жизнеспособного потомства с человеком из Энгасти — не выше одной четвёртой, а скорее, одна пятая…"
На рассуждающего Шамана меж тем нападает кашель. Машинально протягивая ему флягу из драгоценного серебра, вода в которой всегда чиста и вкусна (и никогда не заканчивается), женщина продолжает думать.
"Дары Сильных опасны — по определению. Я могу завалить хозяев не ими добытой едой, залить чистейшей водой, натаскать или сделать им многотонную груду драгоценной соли и так далее, и так далее, но проблем племени — и вообще всех людей Куттаха — это не решит. Преподать им магическую науку? Нет, нет и нет. Да и долго это слишком. Даже один ученик потребует времени куда больше, чем время, требуемое для вынашивания и рождения ребёнка. А потом этот ученик всё равно сбежит от людей Куттаха в цивилизованные края через первые попавшиеся Врата…
Хм. Может, установить на землях племени Врата?
Нет, тоже не поможет. Во-первых, это высшая пространственная магия, требующая астрономических затрат энергии. И если с энергией особых проблем не предвидится, то нужных знаний и умений у меня мало. Я очень неопытная высшая. Но во-вторых и в главных, через Куттах проходит немало торговых маршрутов — и что, помогло это местным? На территории племени Вельках есть каменный круг. Порой через этот круг ходят караваны. Не очень-то часто, пару раз за Потемнение. Но разница между племенами Хурл и Вельках исчезающе мала…
Так. Ещё раз. Им нужна не готовая пища, сколько бы её ни было. Им нужна новая, неизвестная возможность добывать себе пропитание. Новые ресурсы, точнее, новый тип ресурсов. Если это появится, то там и до подвижек в мышлении недалеко.
Ха! Придумала!"
…а меж тем Шаман, выпив воды из серебряной фляги, побеждает свой кашель. Вернув флягу, он заканчивает прерванную было мысль:
— Пусть не обидят тебя слова глупого старика, но ты сделала для нас больше, чем мы смели надеяться. Как ни велик голод, а бывает время изобилия, когда и самый большой голод бывает полностью утолён. Нам ничего не нужно, мы и так неустанно благодарим тебя.
— Это потому, что вы сами не знаете своих нужд. Но пока ты говорил, я придумала ещё один путь блага, которым вы могли бы идти и в моё отсутствие. Вернее даже, не придумала, а вспомнила. Следовало вспомнить раньше, но лучше поздно, чем никогда. Спасибо за угощение, я пойду.
— Куда ты?
— Изучать флору. С фауной-то я уже хорошо знакома. Пока!
— Что такое "флора"?
Увы, гостья старика успела исчезнуть из его шатра, не ответив на вопрос. Только слабо, словно от случайного ветерка, качнулся полог входа. Порой чужая женщина двигалась так быстро, что Ныммух невольно содрогался. Невозможная скорость. Просто невозможная!
Но только не для неё. Не для Сильной.
Кроме дичи, в рацион племени входило несколько видов личинок, яйца птиц и змей, узловатые горькие корни кустиков перьелиста, мелкие твёрдые орехи краснопальника и водохлёбки… ну и ещё кое-что по мелочи.
Но увы! И перьелист, и краснопальник, и водохлёбка для целей благодетельницы не годились. Слишком уж требовательны были эти растения к условиям жизни. Та же водохлёбка на этой почве даже получила соответствующее имя: вырастить её вдали от источников воды, с которыми что в Пустошах, что в Скудоземье не блестяще — дело безнадёжное. Поэтому в качестве исходного материала она выбрала изумительный по своей неприхотливости ядовитый бесцветник. И хотя решение задачи оказалось значительно сложнее, чем сгоряча решила Ниррит, но спустя малый срок в шесть трапез бесцветник зацвёл, а ещё через полтора десятка трапез принёс плоды: узкие, бледно-жёлтые, покрытые плотной кожицей. Собрав эти плоды, Ниррит вскрыла их, соскоблила мягкое пастообразное содержимое во взятый специально для этого большой котёл, долила воды, бросила в котёл немного корней перьелиста и — для вкуса — соцветий дурманника с горстью поваренной соли. Когда получившееся варево побулькало на слабом огне минут десять, Ниррит сняла котёл с огня и поставила остывать. А ложку (инструмент, людям Куттаха почти не знакомый) она вырезала из ветви шатрового дерева заранее.