Падшие наследники
Шрифт:
— Поезжай вперед и прижмись к обочине.
Я направляю машину к бордюру и умудряюсь припарковаться менее чем в футе от него, что на самом деле довольно впечатляюще для меня. По какой-то причине я не могу определить расстояние между шинами и бордюром. Даже не начинайте рассказывать мне о параллельной парковке.
— Хорошая работа, Жасмин. Давай, оставь ключи в замке зажигания и выйди из машины.
Я отстегиваю ремень безопасности и выхожу из машины. Я пробираюсь к пассажирской стороне, где Эван стоит на коленях на тротуаре, завязывая шнурки.
— Извини, дай мне секунду, чтобы завязать,
— Без проблем.
Я поднимаю ручку двери и уже собираюсь распахнуть ее, когда чувствую острый укол на шее.
Я хлопаю рукой по этому месту.
— Что за черт?
Неужели меня только что ужалила пчела? Я оборачиваюсь, и тут я вижу, как мой инструктор по вождению бросает шприц на землю.
— Мне очень жаль, Жасмин, но это нужно было сделать.
— Что нужно было… — я отступаю назад, когда волна головокружения накрывает меня. — Вау.
Святое дерьмо, он только что накачал меня наркотиками? Последнее, что я вижу перед тем, как потерять сознание, это Эван, идущий на меня с веревкой в руках.
***
Первое, что я замечаю, это покачивание — ритмичное, подпрыгивающее движение. Затем появляется жгучая боль в руках. Я пытаюсь пошевелиться, но мои запястья связаны над головой.
Что, черт возьми, происходит?
Я лежу на чем-то мягком. Кажется, на матрасе. Я шевелю пальцами и обнаруживаю, что мои руки связаны мягкой веревкой. На ощупь она почти как атлас, но плотный. Я пытаюсь подтянуться, но бесполезно. Эти штуки никуда не денутся. Тот, кто их связал, знает, как завязать крепкий узел. Страшная тревога охватывает меня, когда я вспоминаю, как попала в это затруднительное положение. Мой инструктор по вождению явно чем-то накачал меня, но зачем? Черт побери! Как я все время попадаю в такие ситуации?
Соберись, Жас. Ладно, сделай глубокий вдох и сосредоточься. Попытайся понять, где ты находишься. Черт, бесполезно. Я ни хрена не вижу. Глаза открыты, но здесь кромешная тьма. Жужжание двигателя вызывает устойчивую вибрацию вокруг меня. Когда мой мозг связывает это с покачиванием, до меня наконец доходит.
Я нахожусь на лодке.
— Черт, — бормочу я про себя.
— Не волнуйся, Жасмин. Для этого еще будет достаточно времени, — мурлычет глубокий голос. — Скорее рано, чем поздно, ведь мы уже почти готовы отплыть.
Я судорожно вглядываюсь в темноту. Мои глаза, должно быть, адаптируются, потому что я вижу мужской силуэт в том месте, откуда доносился этот высокомерный голос.
— Ты.
Я несколько раз моргаю, когда загорается свет, и быстро оглядываюсь по сторонам. Меня окружает темное дерево и нейтральные цвета. Шикарные ткани и дорогая на вид фурнитура. Передняя стена сделана из изогнутых окон, но в данный момент они закрыты тяжелыми жаккардовыми портьерами — затемненными, полагаю, судя по их эффективности. По размеру этой комнаты я бы сказала, что мы находимся в главной спальне. Мой взгляд останавливается на шикарной зоне отдыха, где расположился Престон Дэвенпорт с невероятно самодовольным видом.
— Да. Я, — я вздрагиваю, когда Престон встает и начинает идти ко мне. — Ты ожидала кого-то другого? Может быть, моего сына?
Боже, я надеюсь, что прошло достаточно времени, чтобы Кингстон понял, что я пропала.
— Где Кингстон?
— Откуда мне знать? Я не его охрана.
Престон садится на край кровати, ухмыляясь, когда я отползаю как можно дальше. Я вздрагиваю, когда он обводит пальцами мою лодыжку и поглаживает обнаженный участок кожи между джинсами и носками. Я понятия не имею, куда делась моя обувь, но я посылаю безмолвную молитву всем богам, что я все еще одета.
Я прищуриваю глаза.
— Что тебе от меня нужно, придурок? Как я здесь оказалась?
Престон крепко сжимает мою ногу, так сильно, что я понимаю, что у меня там будет кольцо синяков.
— Ты определенно болтлива, не так ли? Вижу, мой сын еще не избавил тебя от этого.
Он усмехается.
— Стыдно. Хотя не могу сказать, что мне не понравится тебя ломать.
Пленительные глаза, которые я так люблю в своем парне, смотрят на меня с похотливой злобой. Но вместо тепла и любви, которые я обычно испытываю, когда на меня смотрят эти прекрасные карие глаза, мне холодно. Ледяной холод. Намерение, скрывающееся за взглядом этого больного ублюдка, неторопливо блуждающего по моему телу, кристально ясно. Он хочет причинить мне боль и изнасиловать меня, и он собирается наслаждаться каждой секундой моей агонии. Жаль для него, но я сделаю все возможное, чтобы не доставить ему такого удовольствия.
Престон снова встает и протягивает руки.
— Что ты думаешь о своем новом жилье? Ты мой первый гость на этой яхте. Мы собираемся отправиться в первое плавание.
Этот осел ведет себя так, будто он не похитил меня и не привязал к кровати против моей воли.
Я фыркаю.
— Насколько я знаю, ты не должен накачивать наркотиками или похищать своих гостей.
Престон прислонился к встроенному шкафу рядом с ним.
— Да, это было прискорбно. Но мой сын, кажется, никогда не отстанет от тебя — мальчик как собака с костью — поэтому я должен был воспользоваться возможностью, пока мог.
— Заплатив моему инструктору по вождению?”
Его волосы цвета соли с перцем, когда он наклоняет голову.
— Ты умная, как и твоя мать.
— Не говори о моей маме, — рычу я. — Ты не имеешь права даже думать о ней.
Престон разражается искренним смехом.
— Видишь, вот тут ты ошибаешься. Я имею полное право думать о ней.
Я усмехаюсь.
— Да ну? И почему же?
— Потому что она должна была быть моей, но моему мудаку бизнес-партнеру пришлось пойти и обрюхатить ее!
Мои глаза расширяются от удивления, от слов и от того, что этот обычно уравновешенный человек кричит.
Престон выпрямляет спину и улыбается.
— Ты не знала этого, не так ли? Как много твоя мать рассказала тебе обо мне? О твоем отце?
Я знаю, что он не заслуживает ответа, но я также знаю, что правда будет сильным ударом по его самолюбию, поэтому я чувствую себя вынужденной ответить.
Уголки моих губ приподнимаются.
— Она абсолютно ничего не говорила о тебе. Я не знала о твоем существовании до тех пор, пока не переехала к своему донору спермы.