Падшие сердца
Шрифт:
На моей свадьбе все будет по–иному. Я пригласила несколько семей, живших на холмах, и всех учеников моего класса. Я хотела, чтобы Фанни была подружкой невесты. За те два года, что прошли со дня моего возвращения в Уиннерроу, я редко видела ее, потому что сестра так и не смогла подавить ревность и нелюбовь ко мне, хотя я старалась, как и раньше, помогать ей чем могла. Логан держал меня в курсе всех событий, происходивших вокруг Фанни. Очевидно, она часто становилась предметом разговоров среди молодежи Уиннерроу. После развода со «стариком Маллори» ходили слухи о ее связи с более молодым мужчиной, сыном адвоката Рендлом Уилкоксом. Восемнадцатилетний Рендл учился на первом курсе колледжа,
Спустя неделю после объявления о нашей помолвке я поехала к Фанни. Она жила высоко на холме, в домике, приобретенном на деньги старика Маллори. Дом был выкрашен в чересчур яркий розовый цвет, окна обведены красным. Я уже с год не разговаривала с сестрой, после того как она обвинила меня, будто я украла у нее то, что должно было принадлежать ей. Хотя в действительности именно Фанни старалась присвоить себе все, что было моим, особенно это касалось Логана.
— Вот так сюрприз, — объявила она, разыгрывая показное удивление. — Сама мисс Хевен пожаловала навестить свою презренную сестру–беднячку.
— Я не ругаться сюда приехала, Фанни. К тому же я слишком счастлива, чтобы ты могла меня чем–либо рассердить.
— Да ну? — Она быстро уселась на диван, в ней проснулся интерес.
— Мы с Логаном собираемся в июне пожениться.
— Правда? — протянула Фанни. Не только голос, но и вся ее фигура говорили о разочаровании.
Ну почему хотя бы один раз она не может порадоваться за меня? Почему мы не можем относиться друг к другу, как настоящие сестры, заботиться друг о друге?
— Ты ведь знаешь, мы снова стали встречаться с ним.
— Откуда мне знать? Ты здесь не появляешься, и мы с тобой почти не разговариваем.
— Но, Фанни, ты ведь в курсе того, что происходит в Уиннерроу. В любом случае мне бы хотелось видеть тебя подружкой невесты на свадьбе.
— Правда? — Глаза ее радостно вспыхнули, но всего лишь на мгновение. И снова прежний злобный огонь загорелся в ее глазах. — Пока ничего не могу сказать, милая Хевен. У меня своих дел полно. А на какой день назначена свадьба?
Я ответила.
— Ну тогда, — Фанни сделала вид, что раздумывает, — у меня вообще есть планы на те дни. Видишь ли, мой новый знакомый любит бывать со мной в разных местах, на танцах в колледже, например. Но, возможно, я смогу что–то изменить. А свадьба будет шикарная?
— Очень.
— И ты купишь своей дорогой сестричке красивое дорогое платье? И мы поедем в город его выбирать?
— Да.
На секунду она задумалась.
— А могу я пригласить Рендла Уилкокса? Может, ты слышала, он за мной ухаживает. Он будет прелесть как хорош в смокинге. Мужчины ведь носят смокинги, правда?
— Конечно, Фанни. Если хочешь, я пошлю ему приглашение.
— Почему бы мне не хотеть, очень хочу.
Так этот вопрос был решен.
Приглашение отцу я отправила последним. В этот день я вышла из дому раньше обычного, чтобы успеть зайти на почту до начала занятий. Завтра начнутся каникулы. Мне кажется, я волновалась так же сильно, как и в тот день, когда сама в первый раз шла по этой горной тропинке в школу. Войдя в класс, я заметила на лицах моих учеников ожидание. И даже обычно усталые и печальные личики детей из Уиллиса были свежими и сияющими. Я чувствовала: ребята что–то затеяли.
Патриция Кунс подняла руку:
— Мы для вас кое–что приготовили, мисс Кастил, — застенчиво проговорила девочка.
— Да?
Она встала и вышла вперед, гордая тем, что ее выбрали представлять класс. Патриция помялась и от волнения стала грызть и без того обгрызенные ногти.
— Мы хотим вам это подарить до того, как вы получите другие подарки на свадьбу. Это от всех нас, — добавила она, протягивая мне сверток, упакованный в красивую голубую бумагу и перевязанный розовой ленточкой. — Мы даже бумагу покупали у вашего жениха, то есть я хотела сказать в магазине мистера Стоунуолла, — поправилась девочка, а я рассмеялась.
— Спасибо, всем спасибо.
Я развернула сверток. Внутри — оправленная в богатую дубовую раму — красовалась прекрасно выполненная вышивка, изображавшая мой домик в Уиллисе. Внизу стояла надпись: «Милый добрый дом, на память от вашего класса».
С минуту я не могла произнести ни слова, только смотрела на обращенные на меня лица с горевшими от возбуждения глазами.
— Спасибо, дети, — наконец выговорила я. — Среди всех моих будущих подарков ваш подарок станет для меня самым важным и дорогим.
Так оно и оказалось.
От последнего учебного дня до свадьбы время тянулось бесконечно: минуты казались часами, а часы — днями. Я считала, что за приготовлениями к торжеству время пролетит незаметно, но этого не случилось. Мое возбуждение в преддверии свадьбы продолжало нарастать, и Логан старался проводить со мной как можно больше времени. Потоком шли ответы на наши приглашения. Я не разговаривала с Тони Таттертоном с того дня, как покинула Фартинггейл–Мэнор, узнав о смерти Троя. Отчасти я не могла простить ему того, что случилось с его братом, а кроме того, я была испугана открывшейся мне тайной, послужившей причиной смерти Троя. Я знала, что не смогу больше слышать голос Тони, не улавливая при этом сходство со своим. Даже теперь, два года спустя, меня бросает в дрожь при мысли о его отношениях с моей матерью. Прожив достаточно долго в уверенности, что отец был мне родным, отец, который отвергал меня на каждом шагу и чьей любви мне так недоставало, я в итоге узнала, что каждый раз, глядя на меня, он видел перед собой бывшего любовника моей матери, ее отчима, а моего отца и дедушку — Тони Таттертона.
Это открытие испугало меня и потрясло до глубины души не только тем, что было по сути противоестественным и с трудом поддавалось пониманию. Меня страшила тайна моего происхождения. Я не решилась рассказать Логану правду. Презренные дела, которыми занимались сильные мира сего, потрясли бы его чистую, невинную душу. Но было и еще одно обстоятельство, о котором мне не хотелось упоминать. В тот последний день, когда Тони на пляже рассказал мне об ужасной смерти Троя, в его взгляде явственно проступило вожделение. И тогда мне стало ясно, что нужно держаться от него подальше. Вот почему я не отвечала на его телефонные звонки и письма, которые грудами лежали на моем столе. Именно поэтому я хотела, чтобы не Тони, а отец выступал на брачной церемонии. И хотя я знала теперь, что он мне не родной, я все еще искала его любви. Любовью же Тони я была сыта по горло.
Но поскольку я не хотела посвящать Логана в постыдную тайну моего рождения, я была вынуждена отправить приглашение на свадьбу и Тони. И этот хитрый лис прислал ответ, но адресовал его не мне, а Логану. Он приносил извинения за то, что не может приехать, ссылаясь на болезнь бабушки Джиллиан, которую нельзя оставить, и в свою очередь настоятельно приглашал нас приехать в Фартинггейл–Мэнор, где обещал устроить по поводу нашей свадьбы самый пышный прием, который когда–либо видели в Массачусетсе. Логан был в таком восторге от этого приглашения, что я, с большой неохотой, все же согласилась пожить четыре дня в Фарти, перед тем как отправиться в Виргинию–Бич, где мы собирались провести медовый месяц. После этого мы предполагали вернуться в Уиннерроу и поселиться в моем домике, пока на окраине города не будет выстроен для нас новый красивый дом.