Падший демон. Дорога в никуда
Шрифт:
– Не стоит делать поспешных выводов, брат Инамий. Мы только беседуем, - дипломатично заявил брат Доминиксус.
– Давайте лучше подумаем, как бы повел себя сам отец Тобольг в подобной ситуации, - предложил брат Валдин.
– Конечно же, он не стал бы прибегать к магии, - сказал брат Киньяд.
– Даже если бы от этого зависела судьба Ордена?
– брат Голиан посмотрел в глаза брату Киньяду.
– Цели Создателя превыше всего, - уклончиво ответил тот.
– Не мелите чепуху, - скривился брат Голиан.
– Вам ничего
– А то, что предлагаете сделать вы - ересь в чистом виде, - парировал брат Киньяд.
– И вам должно быть стыдно за ваши слова. Магия - скверна, недостойная чести служителей Ордена, - поддержал его брат Инамий.
– Значит вы готовы предать его святейшество смерти. Я правильно понимаю?
– спросил брат Голиан.
– Мы лишь хотим, чтобы отец Тобольг не обесчестился перед Создателем, - снова уклонился от ответа брат Киньяд.
– Хорошо, - выставил ладони вперед брат Доминиксус.
– Допустим, мы не разрешим использовать магию, и его святейшество умрет. Кто готов занять его пост? Вы, брат Киньяд? Или вы, брат Инамий?
– Главой Ордена должен стать самый достойный, - отрезал брат Киньяд.
– Так кто станет этим достойным?
– не отступал брат Доминиксус, явно раздражаясь.
– Вы готовы?
– Достойного должен выбрать Создатель!
– сухо ответил тот.
– Прекратите нести чепуху!
– снова заговорил брат Голиан.
– Вы разве не понимаете, что Создатель нас искушает?
– Верно, - кивнул брат Орин.
– Он хочет понять, кого мы больше любим: Его или отца Тобольга.
– Да не в этом он нас искушает, - махнул рукой брат Голиан.
– А в том, готовы ли мы совершить малое зло во благо будущего добра. И вот, что я вам скажу: мы обязаны сделать это. Если мы действительно верны Создателю, то мы не должны убояться его кары, не должны думать о собственной чести, когда решается вопрос всего Ордена. И будущего Мирании.
– Поддерживаю, - кивнул брат Доминиксус.
– И я, - присоединился к нему брат Валдин.
Братья Силиус и Орин неуверенно закивали. Молчавший до сего времени брат Деменций потеребил худую бородку и тихо заговорил:
– Нынче я наблюдаю страшную вещь. Растление. Отец Тобольг еще жив, но мы уже теряем Орден. Мы кусаем друг друга, как дворовые псы. Мы позволяем нашим темным чувствам и забившимся в недрах души порокам вылезть наружу. Чем же мы тогда отличаемся от гнусных еретиков, если сами же идем их путем?
– Тем, брат Деменций, что мы хотим совершить зло во благо великой цели. Во имя самого Создателя, - таким же тихим голосом проговорил брат Голиан.
– Может быть, вы еще хотите принять в наши ряды какого-нибудь мага? Фоншоя, например, - с язвительной ухмылкой изрек брат Деменций.
Услышав имя великого демонолога, брат Лоренсо невольно вздрогнул. Он бросил злой взгляд на упомянувшего ненавистное имя, едва не велев тому замолчать. Ибо теперь Агниус ассоциировался у него с ощущением поражения и безысходности, с тем чувством, которое советник Ордена не любил больше всего.
– Я не стану с вами спорить, брат Деменций, - храня хладнокровие, сказал брат Голиан.
– Но хочу заметить, что его святейшество возможно уже сейчас умирает от нашего бездействия, а мы сидим и рассуждаем о том, что могло бы случиться, если бы произошло то или это. Пока мы разглагольствуем тут впустую, все его планы по созданию Царства Создателиева летят к демонам в Бездну. И они, демоны, уже насмехаются над нами, даже не насмехаются, а вульгарно ржут, дивясь тому, как безрассудно мы поступаем.
– Я не предлагаю бездействовать. Я лишь хочу, чтобы мы были аккуратнее в наших поступках. Сегодня мы дадим добро на использование магии, завтра примем в Орден колдуна, послезавтра - призовем демона из Бездны, - сказал брат Деменций.
– Мы лишь спасем отца Тобольга, не более, - заверил брат Голиан.
– Хорошо, я с вами. Я всегда желал его святейшеству только доброго здравия, - неохотно кивнул брат Деменций.
– Я не одобряю вашего решения, - проговорил брат Киньяд, как только все взоры обратились на него.
– Пусть Создатель покарает неверных.
– И я против магии, - заявил брат Инамий.
– Мы это уже поняли, - лицо брата Голиана озарила едва заметная ухмылка.
Воцарилось неловкое молчание. Все обратили взоры на последнего не проголосовавшего советника. Брат Лоренсо задумчиво пялился в пол. Никто и не подозревал, что сейчас творилось в его голове. А творилось там ужасное. Противоречивые мысли бились друг с другом, как воины на поле брани. Как поступить, чтобы не обесчестить себя и сохранить жизнь отцу Тобольгу, брат Лоренсо не знал. Нужно было жертвовать одним во благо другого.
– Брат Лоренсо, что вы скажете?
– нарушил напряженное молчание голос брата Голиана.
– Я...
– брат Лоренсо сглотнул.
– Я очень уважаю его святейшество. Но... Фенидий проклятый еретик!
– глаз нервно дрогнул.
– Если бы он не был единственным человеком, кто смог бы вылечить отца Тобольга... Если бы...
– Брат Лоренсо, - голос брата Голиана стал спокойнее.
– Оставьте в покое Фенидия. Он свое еще получит. Сейчас нужно решить судьбу его святейшества.
– Я знаю, - рявкнул брат Лоренсо.
– Не перебивайте меня. Я...
– голос дрогнул.
– Я не могу... Не могу предать Создателя, но и не могу допустить, чтобы тот, кто совершил покушение на отца Тобольга сейчас ликовал.
– Тот, кто это сделал, возликует вдвойне, узнав, что у нас был шанс помешать его планам, но мы его упустили. Если его святейшество умрет, то этот мерзостный колдун победит, - тихо, но убедительно проговорил брат Голиан.
Эти слова врезались в мозг брата Лоренсо, как острие ножа в масло. Допустить, чтобы какой-то еретик победил, он не мог даже в мыслях. Ему и так с лихвой хватило Агниуса Фоншоя.