Пахан
Шрифт:
Будь я проклят, если бы девушка не взяла напиток из моей руки, осушив его до дна, пока она стояла рядом со мной. «Виски. Мой любимый».
Но все равно сюрприз. У меня было предчувствие, что я раскопаю несколько из них.
«Как я уже сказал, тебе следует хотя бы попытаться отдохнуть», — предупредил я.
«Я не люблю штормы».
«Из-за той ночи?»
«Да, но я никогда не сталкивалась. Я всегда была уверена, что в них вылезает Бугимен, гораздо легче забирающий ничего не подозревающие души». Она рассмеялась почти нервно. «Я знаю, это глупо, но мое воображение всегда работало сверхурочно.
«Здесь ты в безопасности».
«Так ты говоришь». Она медленно повернулась ко мне, осмелившись занять мое место. Когда она положила руку мне на грудь, я опустил глаза и вздохнул.
«Ты красивая женщина, Кэролайн, но я тебе не пара. Я перешёл черту, которую больше никогда нельзя переходить».
«Почему? Я уже большая девочка. Я могу сама принимать решения, понимаешь?»
Для нее было опасно быть такой смелой, пусть даже недолго, чтобы я обнаружил, что теряю остатки контроля. «Похоже, ты не уверена, как справляться с этим миром».
«Я стала частью этого мира, твоего мира, с тех пор, как подружилась с Софией».
«Ты видела роскошную сторону моей жизни, в том числе с Софией и Даниэллой. Ты это знаешь. Я могу быть кем угодно, но я не тот человек, который будет разрушать дружбу своих дочерей».
Она продолжала теребить мою рубашку, даже осмелившись провести кончиком пальца по моей коже. Как и ожидалось, жар и электричество был чертовски мощный. Но мне нужно было положить этому конец, пока все не вышло из-под контроля, и она внезапно не стала считаться слабостью. Я отдернул ее руку, и когда она взглянула мне в глаза, я ощутил больше желания, чем я чувствовал с кем-либо за столь долгое время, что было трудно вспомнить, когда именно.
Часть меня хотела прижать ее к груди, недвусмысленно говоря ей, что она принадлежит мне, и она ничего не может с этим поделать. Как это варварски с моей стороны. Моя кожа была окрашена ее запахом, аромат сладкого сока её киски, впитавшегося в мои ноздри, вкус спелой вишни, задержавшийся на моем языке. Я всегда был тем мужчиной, которому было достаточно одного вкуса.
Но с ней… Все было иначе.
Она пожала плечами, как будто это была моя потеря, и направилась к бару. Просто наблюдать за ней, как она просматривала мой выбор, касаясь бутылки за бутылкой, завораживало меня. Женщина собиралась меня погубить. В этом я не сомневался.
Я не боялся совершать ужасные поступки в своей жизни, но мой рациональный склад ума напоминал мне, что вступление в какие-либо отношения, включая сексуальные, может лишь навлечь на нее беду.
Но будь я проклят, если мои яйца не напряглись сильнее, чем раньше.
«У тебя нестандартные вкусы», — сказала она, наливая себе еще виски и поднося стакан к губам, прислонившись к барной стойке.
«Да. Мне не нравится, когда меня втискивают в какие-то рамки».
Сглотнув, она ухмыльнулась и едва опустила стакан. «Интересное слово. Я не думаю, что ты из тех мужчин, которых можно втиснуть в какие-либо рамки».
Я обнаружил, что подхожу ближе, и мой взгляд скользнул к свободному поясу ее халата. «Мне любопытно. Каким человеком я тебе кажусь?»
Кэролайн взболтала жидкость в стакане и сузила свои прекрасные
«У тебя есть захватывающее представление о том, насколько эффективно я привлекаю женщин».
То, как она закатила глаза и фыркнула, было слишком уж очаровательно. «Не пытайся сделать это со мной, Вадим. Ты очень умный мужчина. Ты знаешь, как ты чертовски хорош собой, и, учитывая твое богатство и влияние, нет на свете женщины, которая не согласилась бы родить тебе детей. Или просто заняться сексом с тобой».
Эта женщина заставила меня рассмеяться.
«А для тех, кто меня хорошо знает?» Я продолжал подходить ближе.
«Это многослойно. У мужчин, которые работали с тобой годами, есть полное уважение и преданность. Однако они не глупы. Они не посмеют пересечь черту из-за страха возмездия. Теперь самые близкие тебе люди выделяют совершенно другого человека. Ты — кошечка, которой легко управлять любовью к семье и потребностью защищать. Ты также душишь тех, о ком беспокоишься, мешая им делать выбор самостоятельно, без твоего вмешательства. Но когда кто-то из них надувает губы, ты таешь, как большой, сочный зефир; ты знаешь такой. Внутри липкий и вязкий. Я бы сказала, что его можно облизать, но это слишком… противно, учитывая, что двое из тех людей, о которых я упоминала, — твои дочери.
Боже мой. Когда она провела языком по нижней губе, я услышал, как из глубины моего существа раздался легкий рык. Она хорошо проводила время, дразня меня совсем другим способом, что сводило меня с ума, и она это знала.
«Очень увлекательная оценка. Ты думала так с тех пор, как узнала меня?» Теперь я был в ее пространстве, вдыхая сильный запах того же желания, что и прежде, а также то, что осталось от нашего горячего секса.
«О, ты меня сначала напугал. Ты был таким огромным и угрожающим, и вообще редко со мной разговаривал. Я была уверена, что ты будешь сниться мне в кошмарах».
«Что ты думаешь сейчас?» На этот раз я взял напиток из ее руки, поднеся ободок к губам. Мы крайне пристально изучали друг друга.
Кэролайн осмелилась снова бросить мне вызов, проведя кончиком одного пальца по моей шее, обведя им вокруг моего кадыка, прежде чем позволить руке исчезнуть в моей расстегнутой рубашке. «Сейчас? Я точно знаю, что ты разъяренный лев, который жаждет укротить кого-то, но также ты умрешь, чтобы защитить его. К сожалению, ты не можешь отпустить из-за своего прошлого. Ты отказываешься заботиться о ком-либо, кроме своих дочерей».