Пака. Книга сапфировая
Шрифт:
Вот с тем и уснула, в чем была, поверх простыни. Спала, словно убитая и проснулась радостной.
Точно, психическая! Влюбилась безответно, а радуюсь…Чему?
Привела себя в порядок, надела шорты, белую майку с сердечком на левой груди и направилась в салон, измышлять завтрак для НЕГО.
Меня ждал сюрприз. В распахнутые двери салона на корме я увидела Стиву в одних шортах и с удочкой в руках! Яхта не двигалась. Мы стояли? Почему? Стива ловил для меня рыбину??
Стивочка, родной, это так приятно!
Я захотела подкрасться незаметно и напугать его. А что? Ему можно, а мне нельзя?
— Доброе утро, жуткая Пакита, — и все это спокойным голосом.
Он даже не повернулся ко мне. У него глаза на затылке??? Шла-то я тихо. На цыпочках.
— Как? Ответь мне, как ты услышал? И я не стану орать «Виолой», — я смеялась.
Стива повернулся ко мне, и я замерла.
Какой, все-таки роскошный экземпляр! Вот этот его голый торс в шрамах и попилах, пресс, шорты, сидящие низко на его шикарной заднице…Я в полной мере оценила все достоинства его…э…скажем так, мускулистого тела. Очень хотелось обнять Кочерыжку, но я сдержалась, помня, что он не мой тантум. Я влюблена, но это не значит, что я стану его, а он моим.
— Классное сердечко, paloma, — а глаза серьезные! — Я услышал твой запах.
— ????
— От тебя несет лавандой за версту. В моем поместье она растет, и я знаю, как она пахнет.
— У тебя есть поместье? — я подошла поближе, стараясь не глазеть на него.
— Выиграл в карты. Что? Чему ты удивляешься, кариньо? — Стива возился с удочкой, и уже не первой!
Вокруг него валялись сломанные снасти и деревяшки.
— Расскажешь? — я подняла сломанную палку и уставилась на нее, как баран (баранка!).
— Ага, — он закинул удочку в море и принялся удить.
— Стива, ты от злости удочки поломал? — я начала собирать «запчасти».
— Нет, кариньо. Тут здоровущие рыбины! Я подцепил несколько штук, а вытащить не смог. Тяжеленные! Эта удочка последняя, — он кивнул в сторону опасно изогнувшейся палки, — Оп! Есть!
Он начал «выводить» рыбину и…хрясь!
Кочерыжка аж полыхнул от обиды. Я сдержала смех, помня, что в такие моменты мужикам лучше не показывать ничего подобного, ибо чревато!
Это я?! Сдержалась? Быть не может! Стива- ты волшебник. Одна кочерыжкина лекция и жуткой Паки как не бывало. Страшненько, вообще-то… На что еще способен этот парень? Такой загадочный, красивый, умный, сильный…
О, все, остановись! Начни еще ему поклоняться, дурища!
— Ок. Не хотите по-хорошему, сейчас даром лупцевать начну, — решительный мой солдафон, откинул сломанную удочку и подошел к краю мостка.
— Стива, — я уже сгорала от любопытства, — Как это, даром?
— Никогда не ловила рыбу с помощью дара? — он удивился, — Хотя, где тебе, принцесса… Я пацаном глушил рыбу даром, в Старой Северной Столице. Удочку взять было негде, а есть хотелось.
Плакать не буду! Бедненький….
Я подошла поближе, уселась на мостке и стала наблюдать за шоу.
Стивка поднял руку, внимательно посмотрев на воду, и швырнул в море свой огненный всполох. На секунду мне показалось, что цвет его дара блеснул пурпуром! Ох, и странный ты, Кочерыжечка!
Рыбина, огромная, тугобокая, всплыла на поверхность. Была она живой и слегка задумчивой, если так можно сказать о рыбе. Господин майор, встал на колени, и вытащил это блестящее и мокрое нечто руками.
— Пакита, подарок. Держи! — и кинул ее в меня!
Рыба в полете ожила и забилась в судорогах!
— Ай! — я испуганно вскочила и побежала прочь от этой чешуйчатой опасности! — Балбес! Сам хватай свой подарок! Напугал!
Рыбина билась по корме, тугая и сильная. Я понятия не имею, как теперь ее поймать! Тазиком накрыть?!
Стива угорал надо мной! Ах, так????
— Я не притронусь к ней! Она здоровенная и опасная! Вон, смотри как бьется…. Плавниками изрежет. И хватит уже ржать! Ты же не офицерский конь!
Кочерыжка задумался…
— Пака, не трогай ее. Ты права. Порежешься. Я сам, — и преспокойно поймал тугобокого монстра своими лапищами.
— А ты не порежешься? Ну, вот скажи, на фига? — я заволновалась, потому, что держал он ее голыми руками.
Побежала за ведерком, набрала морской водички, и Стива запустил туда страдалицу (или страдальца?).
— Ты не поранился? Крови нет? Давай посмотрю! — я скакала возле парня, а он, удивленный (и тронутый!!!) моей заботой, молчал и протягивал ко мне ладони.
Я цапнула его ручищи и внимательно осмотрела. Обошлось!
— Пака, спасибо, конечно, но мои руки привыкли к таким вещам. Не стоит волноваться, — а голос такой…
— Все равно! Когда ты уже станешь себя беречь и ценить?! — я старалась не смотреть на Стиву, — А я смогу даром лупить по рыбе??!!!!
Кочерыжка потряс головой и глаза прикрыл. Что опять?!!!
— Amado, я никогда не привыкну к таким вот твоим «переходам! То ты бегаешь вокруг меня, как наседка, то превращаешься в малолетку, — помолчал, — А давай проверим??!!!
И он поволок меня к краю мостка, сам превращаясь в пацана! Где-то я это уже видела… Точно! Ма и па так себя ведут! Что??? Они каким боком тут? При чем здесь, вообще, родители?!
— Давай, вставай на коленки и запусти им туда синих искр!
— Loco, ты не хватай меня так сильно! Я вся уже в синяках! — мне было приятно его прикосновение и хотелось большего.
Пака, прекрати! Не сходи с ума с утра пораньше! Это я «loco» (сумасшедшая), а не Стива.
— Кариньо, давай уже. Интересно, что будет с рыбой после твоего дара.