Палач Рима

Фаббри Роберт

Первой нарушила молчание Антония.

— Благодарю тебя, трибун. Итак, господа, теперь вам известно, каким образом вы совершите путешествие на Капри и обратно. Полагаю, что вас всех интересует, что вам делать на самом острове. Я права?

Ответом на ее вопрос стали нервные кивки. Антония улыбнулась.

— Скажу честно, этого не знаю даже я, но в последнем своем письме, которое ему удалось переправить мне, Гай написал, что к тому времени, когда вы туда доберетесь, у них с Клементом уже будет план действий.

Присутствующие

все как один в ужасе переглянулись.

— То есть я рискую собственной шкурой. — взорвался Макрон, — а ты говоришь мне, что эти… — было видно, что он подбирает слово, — эти мальчишки могут в два счета угодить в лапы преторианцев Сеяна, потому что никакого плана нет и в помине? Не думаю, что их хватит надолго. Хорошая пытка, и они выложат все, что им известно. В том числе и мое имя.

— Трибун, прошу тебя! — Антония тоже повысила голос. — Нам всем есть что терять.

— Есть что терять? Лично я потеряю все. Ты же за стенами этого дома сможешь и дальше плести свои интриги, и никакой Сеян тебе не угроза.

— Согласна, в данном деле ты рискуешь больше всех, — согласилась с ним Антония, — однако, позволю заметить, что в случае успеха ты получишь и наибольшую выгоду. Я просто уберу врага, ты же станешь префектом претория.

— А если мне кажется, что риск слишком велик, ибо никакого плана не существует, и я откажусь тебе помогать? Что тогда?

— Сомневаюсь, что ты на это пойдешь, — ответила Антония с нежной улыбкой.

— Это почему же? — бросил ей Макрон, поднимаясь на ноги. — Нас ничего не связывает. Нет ничего такого, при помощи чего ты могла бы убедить Сеяна, что я пошел против него. Уж об этом я позаботился. Я могу хоть сегодня выйти из вашего заговора и сделать вид, будто никогда о нем не слыхал.

— К моему великому прискорбию, вынуждена тебе сообщить, что ты заблуждаешься, трибун. У меня есть Сатрий Секунд.

Макрон оторопел.

— Чушь! Он мертв! После того как он не появился в течение десяти дней, я устроил Альбуцилле допрос. Она была убеждена, что Секунд был убит, когда выполнял задание Ливиллы.

— Думаю, мы все согласимся, трибун, что женам порой неизвестно, где и с кем находятся их мужья. Уверяю тебя, Секунд жив, с памятью у него все в порядке, а сам он находится под надежной охраной в этом доме.

— Докажи, сука!

— Мой дорогой трибун, если ты, когда станешь префектом претория, хочешь рассчитывать, в отличие от твоего предшественника, на дружеские отношения со мной, предлагаю тебе в обращениях ко мне следить за своим языком. На этот раз я закрою глаза на твою грубость. Палл, убеди трибуна!

Палл прошел к другому концу зала, к занавесу, за которым располагалась небольшая комнатушка, из которой братья и Калигула когда-то шпионили за Сеяном, и отдернул его в сторону. Макрон ахнул. Привязанный к стулу, с кляпом во рту, явно опоенным каким-то зельем, однако живой, сидел Сатрий Секунд.

Взревев, словно зверь, Макрон выхватил из складок тоги кинжал и прыжком бросился к нему. Сабин успел вовремя сделать ему подножку. Зацепившись за его ногу, Макрон рухнул на пол и выронил кинжал, который Веспасиан тут же подобрал. Сабин и Магн навалились на Макрона и с трудом завели ему за спину руки. Веспасиан приставил кинжал к его горлу.

— А теперь, мой дорогой трибун, — продолжала Антония, как будто ничего не произошло, — я думаю, будет лучше, если мы продолжим наше совещание.

Макрон яростно отбивался, но Сабин и Магн крепко пригвоздили его к полу.

— Отпустите его! — распорядилась Антония.

Сабин и Магн недоуменно переглянулись и, нехотя отпустив пленника, поднялись на ноги.

Держа кинжал так, что он был нацелен на Макрона, Веспасиан попятился прочь. Макрон тем временем медленно поднялся на колени и злобно посмотрел на него.

— Это уже второй кинжал, который ты крадешь у меня, юнец! — процедил он сквозь зубы, пытаясь побороть унижение. — Бери его себе, как ты взял первый. В один прекрасный день я подарю тебе третий.

— В этом не будет необходимости, трибун, — холодно произнесла Антония, когда Макрон поднялся на ноги. — Он под моей защитой. Можешь ненавидеть его, сколько тебе угодно, но если посмеешь прикоснуться к нему даже пальцем, знай, я быстро заменю одного префекта претория на другого.

Макрон одарил ее полным ненависти взглядом. Он открыл было рот, чтобы что-то сказать, однако передумал и принялся поправлять складки тоги.

— Значит, договорились, трибун, — с убийственным спокойствием сказала Антония.

— Мои люди будут там, — ответил Макрон, расправляя плечи и вновь принимая самодовольный вид. — Пусть эти мальчишки будут там вовремя, и моли всех богов, чтобы Калигула придумал наконец план.

— Можешь не волноваться, — улыбнулась Антония, — Мой внук родился интриганом.

Макрон фыркнул, развернулся на пятках и решительным шагом вышел вон. Веспасиан посмотрел на кинжал в своей руке и простонал.

— Мой тебе совет, господин, прекрати воровать чужие кинжалы, — прошептал Магн с кривой усмешкой. — Ни к чему хорошему это не приведет. Ты понимаешь, о чем я.

Веспасиан кисло посмотрел на друга.

— Постараюсь внять твоему совету.

— Прежде чем мы сядем за стол, господа, — произнесла Антония, опускаясь на диван, — и предадимся куда более приятным беседам, есть еще одна вещь, которую я хотела бы вам сказать. Если вдруг Тиберию понадобится выслушать показания жреца, неизбежно всплывет имя Поппея Сабина. Я бы попросила вас не слишком выпячивать его дружбу с Сеяном.

Услышав такие слова, Корбулон вскочил на ноги, кипя от возмущения.