Паломничество жонглера (фрагмент)
Шрифт:
"Неужели все-таки поцапались, мерзавцы? Поубиваю!"
Под ногой дернулось раздавленное нечто. Фриний наконец догадался выколдовать небольшой светящийся шарик, не слишком яркий и чересчур своенравный, но позволивший разглядеть происходящее.
Тропу захлестнуло живой волной: крупные, с палец толщиной сколопендры перли в пещерку, как простолюдины на выступление жонглеров. Иссканр и Быйца, исполняя роль тех самых жонглеров, забились в дальний угол (Мыкуна, к счастью, тоже догадались прихватить с собой), отгородились Фриниевой свечой и в четыре подошвы
Фриний, морщась (проклятый мизинец, как не вовремя!), перехватил посох поудобнее и произнес нечто, для непосвященного мало отличимое от ругательств Быйцы и Иссканра. Однако же сколопендры разницу почуяли - и отхлынули; вокруг Фриния тотчас образовалось пустое кольцо, пределы которого не рисковала нарушить ни одна тысяченогая.
– Сразу видно, мастер, - проворчал Иссканр, продолжая плющить хитиновые головы маленьких оккупантов.
– А нам как быть, а?
Вместо ответа Фриний сплюнул себе под ноги еще несколько фраз. Живое море забурлило - и полилось во все стороны, прочь, прочь от пещерки! Не разбирая дороги, сколопендры торопились оказаться как можно дальше отсюда и тысячами летели в пропасть, таяли во мраке, оставляя после себя терпкий узнаваемый запах.
"Как в храме Стоногой".
– Ловко, - цокнул языком Иссканр.
– А что теперь? Утку эти гады сперли, "орешки", кстати, тоже.
Быйца, словно угадав, что сейчас скажет Фриний, ухмыльнулся сытым котярой.
– Ты когда-нибудь пробовал жареных сколопендр?
– спросил у паренька чародей.
Ответ Иссканра не смогло заглушить даже громогласное "Апчхи!" Мыкуна. Этому точно все равно, что есть и где спать!
"Неужели ничего не почувствует, даже когда увидит вход?
– мельком удивился Фриний, отдавая распоряжения по благоустройству пещерки.
– Вот кому можно по-настоящему завидовать".
Потом он все-таки сходил и отыскал несколько веток, которые можно было назвать хворостом только здесь и сейчас. Иссканр долго вертел носом, но в конце концов не выдержал и присоединился к "пирующим" Быйце и Фринию. И даже бегал потом собирать трупики сколопендр, чтобы сделать себе добавочную порцию.
Словом, вечер, за вычетом мелких неприятностей, определенно удался.
А утром они вошли в Лабиринт.
* * *
Появление Кайнора вызвало у костра вполне понятное оживление. Судя по выражениям их усатых морд, гвардейцы радовались не меньше простодушной Друлли.
"Сейчас еще подхватят на руки и начнут качать, - обреченно подумал Гвоздь.
– Если уж сегодня играем фарс - так на всю катушку, да?"
К счастью, обошлось без качаний.
– Ты где шлялся, старый козел?
– Это, разумеется, Лютен, любимая. Вот и она сама - приближается, грациозная и преисполненная ядом, аки древесная гадюка. Еще бы! Долгие годы выступления женщиной-змеей не прошли даром, ой не прошли! Язычок у нее что надо... во всех отношениях. Ну и яд тоже первосортный.
– Я тебя спрашиваю, ты где шлялся?!
– По бабам, - честно признался Кайнор. Лютенино "старый
– Не скучаем, не скучаем, - сбить Лютен с толку было не так уж просто.
– А ты хоть помнишь, что у нас вечером выступление?
Гвоздь в притворном изумлении заломил бровь:
– Так ведь уже вечер! Чего ж вы ждете, братцы?! Народ на площади заждался, наверное...
– Они знают, что вы не будете сегодня выступать, господа.
– Капитан гвардейцев поднялся с лежавшего у костра бревна, скрипнул коленями и сапогами и повернулся к жонглеру.
– Господин Кайнор из Мьекра, прозываемый также Рыжим Гвоздем?
Гвоздь подхватил капитанов взгляд и удерживал до тех пор, пока гвардеец не стрельнул глазами куда-то за его плечо.
– Вы ошиблись, - ответил спокойно и с любимой своей нагловатой улыбочкой.
– Не господин. В остальном - все верно. А с кем имею честь?
– Жокруа К`Дунель, - представился тот.
– Скажите, господин Кайнор, мы могли бы поговорить наедине?
– Боюсь, Жокруа, у меня просто нет времени. Жителей этой милой деревни кто-то ввел в заблуждение относительно нашего вечернего выступления. Видите ли, милейший, мы будем сегодня выступать... Да вот спросите хотя бы Жмуна мы ведь выступим, Жмун, верно? А времени у нас совсем мало.
– Сколько вы собираете за вечер, господин Кайнор?
– По-разному, Жокруа, по-разному. Бывает, один золотой "коготь", бывает - сто золотых "очей". А бывает - и тысячу.
– И сколько вы рассчитываете собрать сегодня?
– Думаю, около сотни.
– И Гвоздь, и К`Дунель знали, что вся деревня стоила едва ли больше названной суммы, но гвардеец и глазом не моргнул.
– Я заплачу вам сотню - и вы не будете выступать. Именно вы, господин Кайнор. А остальные могут отправляться, если считают нужным.
– Сто золотых "очей" - большая сумма, Жокруа. Чего же вы от меня хотите?
– Вы поедете со мной в столицу, там вам объяснят, - капитан поднял руку, предупреждая следующее высказывание Гвоздя.
– Любой другой сейчас спросил бы, что будет, если он все-таки откажется. Но уверен, господин Кайнор, вы, как человек искусства, не опустились бы до столь пошлой реплики. А я не хотел бы опускаться до не менее пошлых угроз.
"Их семеро, - подумал Гвоздь.
– Счастливое число. Но сегодня - не для меня, для них".
– Вот что мы сделаем, - сказал он капитану.
– Мы действительно отойдем с вами в сторонку и посекретничаем. А потом мы все - разумеется, я не имею в виду вас и ваших людей - выступим на площади. И пока я буду выступать, я обдумаю ваше предложение. По рукам?
– Давно уже хотел посмотреть, как вы выступаете, господин Кайнор, ответил К`Дунель.
– Пойдемте, не будем мешать вашим друзьям готовиться.
Гвоздь кивнул Жмуну, мол, все в порядке, делай, как договорено. И зашагал в компании К`Дунеля подальше от костра.