Паломничество
Шрифт:
Честно говоря, лучше бы не звонил. Лучше бы не знать того разочарования, что меня постигло. Удар был, как говорят, ниже пояса. Во время одного из звонков произошло вот что. Дейдра ответила на вызов немножко раньше, чем нужно было, и я заметил в её каюте некоего постороннего. А именно — молодого человека. Дейдра явно не хотела, чтобы я его увидел. Как мне показалось, она прятала его от моего взгляда в ванной комнате. Как сейчас помню, Дейдра была одета в халат, она смутилась и долго отводила глаза во время разговора. Самое плохое, это то, что дело происходило глубокой ночью. Имел неосторожность позвонить очень поздно. Вот и нарвался на неприятности. Спрашивать Дейдру было бессмысленно. Я бы даже сказал, что некорректно
В общем, я перестал ей звонить. Почти перестал, теперь общаемся крайне редко и скудно. Ну, там, как дела, что нового — такие вот у нас теперь разговоры. Да и то — когда в последний раз было? Так и должно быть: она нашла кого-то на «Ауштре», значит и мне там делать нечего, незачем тревожить её покой…
Я приоткрываю глаза и щурюсь. Свет хоть и тусклый, но достаточно болезнен. Такое ощущение, что песок набился под веки. А всё потому, что забыл выключить лампу. Вроде ночника, свет щадящий, но мне сейчас этого вполне достаточно, чтобы пробуждение было тягостным. Долго не могу понять, где нахожусь, но потом по интерьеру догадываюсь, что это каюта корабля. И какого чёрта согласился лететь? На Земле не сиделось? Я протягиваю руку к стоящему рядом столику — насколько помню, оставлял там лекарство от неприятных симптомов, но нащупать ничего не получается. Это плохо, теперь придётся искать по всей каюте.
Я переворачиваюсь на спину, сжимаю руками виски и постепенно освежаю в памяти обстоятельства последних нескольких часов. Тошно и противно, кажется, опять перепил. Бар. Шумная компания за соседним столиком. Кермит со своими лягушачьими замашками. Нервная незнакомка. Как же её зовут?.. Ах, да, я же не стал с ней знакомиться. Может быть, и зря. Хотя — как знать. Если б познакомился, то наверняка вёл бы себя как свинья, наговорил бы глупостей, и сейчас было бы ещё более стыдно. У меня всегда так — стоит только выпить, и уже не остановить, обязательно чего-нибудь отмочу. Припоминаю, как Кермит-лягушачья-морда тащил меня в каюту, и невольно улыбаюсь. Но тут же перестаю улыбаться. Волна стыда: зачем? «Скажи мне, Стефан, зачем нужно было так напиваться?» — это я так обращаюсь к самому себе, бывает у меня такое. Напился, да ещё и с первым встречным. Вёл себя как форменный придурок. В незнакомой компании. В компании приличных людей…
Я представляю себе Кермита и понимаю, что насчёт «приличных», пожалуй, и перехватил. Какой из Кермита приличный человек? Он сам производит впечатление забулдыги. Когда волок меня в каюту, помнится, ругался направо и налево, отпускал непристойные шуточки в адрес прохожих. Ну да ладно, можно сказать, что два сапога — пара. Не нагрубил ли я ещё кому-нибудь? Вроде бы нет, но не уверен. Во всяком случае, с той девушкой из бара точно не общался. Хотя она пару раз смотрела в мою сторону, и, кажется, в восторг от моей физиономии не приходила.
Кряхтя как старик, поднимаюсь с кровати. Делаю пару шагов и отчётливо понимаю, что ещё не до конца протрезвел. Самое дурацкое состояние, когда всё ещё пьян, но тело болит как во время похмелья. Механически продолжаю искать лекарство, хотя и осознаю, что оно не поможет. Мне необходимо выпить. Да, пожалуй, что так — пара стаканов поможет больше, чем самое лучшее лекарство. «Кроме того, у меня есть множество дополнительных причин для того, чтобы выпить, — размышляю я, глядя в зеркало и поправляя детали одежды. — Начнём с того, что жутко укачивает».
Происходит это вот из-за чего. Диаметр корабля не достаточно велик, чтобы скрыть его вращение от находящихся внутри. Чем меньше диаметр, тем с большей скоростью вращается тор с туристами, а значит, тем большее количество оборотов он совершает за единицу времени. «Если мы, разумеется,
Умываюсь и слегка смачиваю волосы, расчёсываюсь, пытаясь соорудить на голове нечто приличное. Можно, конечно, сидеть в каюте и пить в одиночку, но это уже совсем перебор. Мне сейчас жизненно необходимо находиться на публике, пусть и не в компании знакомых, но, по крайней мере, в людном месте. Разумеется, вряд ли кто-либо захочет со мной общаться, но хотя бы вокруг будет полно народа, будет шумно, не хочу сейчас сидеть в тишине. «Определённо, противопоказано в таком состоянии быть одному в замкнутом пространстве», — заключаю я и выхожу из каюты в коридор.
Что и говорить, в баре на межпланетных коммерческих кораблях всегда много народа. Постоянно тут сидят компаниями и поодиночке. Ничего удивительного — ведь на лайнерах путешествуют люди из разных регионов Земли, а значит, и из разных часовых поясов. А колонисты из других миров живут вообще в другом ритме времени. Пока находишься в лайнере, невольно подчиняешься тому ритму, к которому привык, то есть к ритму того мира, откуда только что отбыл. Поэтому в этом плане пассажиры межпланетных крейсеров представляют собой весьма разношёрстную публику. Каждый когда хочет тогда и спит, обедает и так далее. Некоторые посещают бар, причём именно тогда, когда посчитают нужным, — когда в их понимании наступает вечер. Попадаются и такие как я — те, которые ходят в бар вне зависимости от времени суток, поэтому в барах на межпланетных лайнерах всегда полно народу.
Я занимаю место за стойкой, прямо возле входа. Заказываю лёгкий коктейль и украдкой оглядываюсь по сторонам. Кермита не видно, а вот его компания всё ещё тут, сидят за тем же столиком, разве что ряды их поредели, точно, часть землян и все трое меркурианцев ушли. К своему удовольствию отмечаю, что девушка с лентой в волосах на месте. Теперь она выглядит поспокойнее, более уверенно ведёт себя. От души смеётся, но не пьяная, а просто весёлая. Сколько же времени они тут сидят? С трудом отдаю себе отчёт в этом. Но вероятно, прошло часа два или три. Да, пожалуй, что так. Во-первых, это согласуется с моими внутренними ощущениями, во-вторых, более длительный промежуток времени компания корреспондентов вряд ли выдержала бы.
Бармен ставит передо мной заказ, я киваю ему в ответ. Через силу делаю пару глотков, сладковатая жидкость растекается по желудку, после чего волна приятного тепла согревает весь организм. Ещё пара глотков, и уже не чувствую себя так плохо, как полчаса назад. Ощущаю, как морщины на лбу расходятся, я позволяю себе блаженную улыбку. В такие моменты начинает хотеться с кем-нибудь поговорить, просто поболтать на отвлечённые темы. А так как собеседника у меня нет, и вряд ли получится найти, мысли опять переходят в не совсем приятное русло. Да что там говорить — они выбирают то самое русло, соваться в которое вообще ни к чему, нечего там делать. «Наверное, поэтому так много пью в последнее время, — мучительно размышляю я. — Из-за неё, из-за Дейдры». Не получилось у меня с ней ничего, и не получится — очевидно же. Машинально шарю по карманам, ища видеофон. Не нахожу, и тут же одёргиваю себя — не нужно ей звонить, глупо это.