Память душ

Лайонс Дженн

Выражение лица Бевросы стало настороженным.

– Ты… Тебя не должно быть здесь. Это небезопасно.

Джанель откашлялась.

– Мы не собираемся здесь оставаться. Мы должны вернуться к ванэ и все исправить, но у нас нет припасов, и поэтому нам нужна ваша помощь. Мы понимаем, что у вас мало свободного времени, но я надеюсь, что вы понимаете, что нам нужно.

Бевроса повернулась в сторону и что-то прорычала на своем языке.

Люди разбежались, по-видимому, чтобы собрать то, что у них осталось.

Бевроса повернулась к Джанель:

–

Сейчас неподходящее время, чтобы находиться в Пустоши. – Она усмехнулась. – Конечно, время никогда не бывает подходящим, но все же… Дитя Войны проснулось. – Она указала в мою сторону. – Этот должен уйти. Сейчас же.

Я проглотил рвущийся с губ протест. Немедленный отъезд прекрасно вписывался во все наши планы. Когда бой закончился, я снова услышал гудение, но теперь оно звучало все тише и тише. По крайней мере, теперь я не шел ни в какую сторону, не осознавая этого. Это был отличный знак.

Тераэт начал что-то говорить. Я толкнул его в бок и покачал головой.

– Поэтому вы и двинулись на юг? – спросила Джанель. – Ты пытаешься оставить Пустошь?

Моргаджа кивнула.

– Время сторожить закончилось. Никто из тех, кто остался рядом со святым городом, больше не дышит. Мы взяли наших сыновей и мужей и отправимся в путь так далеко, как только сможем, но, если вы не сможете убедить этих слабых ванэ выполнить свою работу, скоро весь мир не будет достаточно велик, чтобы спрятать нас. – Она сплюнула в сторону в знак окончания своих слов.

– Мы знаем, – сказала Джанель. – Но мы собираемся все исправить…

Комната изменилась. Все существование замедлилось, само время растянулось наружу, подобно выдернутой шерстяной нити. Звук приглушился, как будто я нырнул под воду. И лишь гудящий звук, который я слышал с тех пор, как проснулся, сгустился, обострился, стал узнаваемым.

Это была речь. Это всегда была речь.

Вернись. Присоединись ко мне.

Вол-Карот явился в зале.

9. Руки убийцы

Кирин остановился:

– Как ты думаешь, здесь есть чайник? Я бы с удовольствием выпил немного чая.

Турвишар уставился на него.

– Это дурная привычка, которую я перенял у Джанель. Как бы то ни было, можно подумать, что ты не знаешь, что там случилось. Ты там тоже был.

Турвишар закатил глаза и указал в конец захламленной комнаты.

– Мне кажется, я видел чайник на другом верстаке, – честно говоря, понятия не имею, как в этом беспорядке вообще можно что-то делать. Обычно кажется, что волшебник такого калибра должен быть по крайней мере организован. Наверное, он просто знал, где что лежит. – Турвишар хотел было продолжить, но потом отложил бумаги в сторону. – Мы должны пока что пропустить часть истории Сенеры, Талеи и Ксиван.

Кирин нахмурился.

– Ты не собираешься ее закончить?

– О, я вернусь к этому позже, в промежутке между этим и нашим появлением. – Турвишар скривился, глядя на свои записи, как будто сама бумага была чем-то виновата. – Они прошли еще по меньшей мере через десять городов-государств. Всегда одна и та же история – прибытие в город на шаг позади Сулесс. Я думаю, что эта история, вероятно, устареет от повторения.

– О, конечно. К тому же не так уж часто надо услышать: «Пожалуйста, страшная леди, перестань делать мне больно», прежде чем до тебя дойдет смысл. – Кирин рассмеялся, радуясь возмущению Турвишара.

Турвишар мстительно схватил другую папку.

– Хорошо. Тогда давай попробуем вот это. Думаю, тебе будет интересно.

– Почему мне кажется, что это угроза?

Турвишар улыбнулся.

(История Хаэриэль)

Двумя месяцами ранее…

Жужжание пчел и щебет птиц смолкли, когда в мире открылась дыра. Мерцающая радужная оболочка хаотических энергий вспыхнула вращающейся гармонией, извергла два силуэта, а затем захлопнулась, прежде чем исчезнуть, как будто ее никогда и не было.

Птицы возобновили свое пение. Пчелы летели к новым цветам.

Силуэты распались на две фигуры: стоящая женщина и распростертый мужчина, парящий в воздухе. Женщина была высокой и красивой, ванэ до кончиков пальцев, с длинными голубыми волосами и с кожей, словно присыпанной серебряной пылью. Мужчина был темнее, его рост угадать было трудно, но он в некотором роде соответствовал своей спутнице: был одет в голубое, того же оттенка, что и его глаза и ее волосы. Женщина подняла руку, указывая на лианы и старые камни, прислоненные к стволу огромного небесного дерева Манола.

Они находились на окраине джунглей, там, где теплые золотисто-зеленые лучи солнца все еще падали на землю. Дальше не было бы никакого света, небо закрывал полог растений, но здесь мир существовал в счастливом пении птиц и обезьяньих криках, в запахе суглинистой земли, сладких орхидей и разложения. Дальше была расположена защита от открытия врат, подобных тем, которые только что создала Хаэриэль, но этот маленький карман выходил за пределы барьерных роз.

– Здесь все еще есть убежище, – сказала Хаэриэль своему спутнику. – Какое счастье для нас.