Память гарпии
Шрифт:
Тис снова села на карниз и поглядела на упавшего парня. Его тело медленно распадалось на лоскуты белых хлопьев и поземкой ускользало прочь.
Повисла неприятная пауза. Несколько секунд они с Лукрецием молча смотрели вниз на истлевающее тело.
– А он не вознесся, нет? – спросила Тис с колкой иронией. – Ладно, отче, не злитесь. Вам понравится то, что мне удалось узнать.
Тис перескочила с карниза на балкон и шагнула в Приют. Она позволила спине расслабиться, и крылья растаяли, обронив пару перьев – обратились в человеческие руки. Но лицо она по-прежнему скрывала за костяным клювом.
Ей открылся вид на центральный зал Приюта, где начиналась
На помост, где уже ждал жнец, вывели минора – высокого парня, худого, черноволосого. В его черты Тис всматриваться не стала: толку? Ведь он обречен.
– Очень на это надеюсь, – едко ответил Лукреций. – Но вот что, дорогая моя. Я не прощу тебе больше ни одной души из моих прихожан. Имей это в виду, если снова вздумаешь…
– Ой, да ладно, святой отец! – Тис рассмеялась. – Мы оба знаем, что вам плевать на миноров, – она махнула рукой вниз на сцену. – Вы же их пачками убиваете. Сейчас вот очередной «вознесется».
Тис прекрасно знала, чем закончится месса. До поворота часов память жертвы выкачают, как насосом, плоть рассыпется пургой, а то, что было прежде «душой», послужит обогащению Приюта. Жнец передаст добытую мнему отцу-настоятелю, и она осядет очередной складкой у того на брюхе.
– Он по доброй воле примет покой, – возразил священник. – Мне правда нужно пояснять разницу между этим и твоими когтями? – он окинул взглядом свою паству, – Им дана надежда, которой ты лишена. Имей мужество хотя бы признать это. А теперь, будь добра, поведай мне то, с чем пришла.
Тис тянула паузу. Внизу на сцене на лоб минора опустили золотой обруч. Жнец в черном встал тенью за его спиной. Сейчас в лучах золота и славы душу парня порвут в клочки – типичная Пурга. Но всё же какой завораживающий контраст ужаса и великолепия.
– Секрет очень прост, – сказала наконец Тис. – Достаточно растолочь цепень – и вот он, ваш сырой порошок.
– Хочешь сказать, Стилет продавал мне втридорога сорняк, который растет под ногами?
Гарпия рассмеялась над его возмущением.
– Теперь ваша часть сделки.
Забытое
2011
Они собирались по пятницам – иногда в клубах, иногда на лекциях или выездах, которые организовывали светила психологии. Старшекурсники и выпускники, преисполненные амбиций. Без связей дорога им лежала в школьные психологи, а это казалось позорным поражением.
Они были шумной веселой компанией и часто, выпив для храбрости, подходили общаться к бородатым профессорам и преуспевающим коучам с бизнес-улыбками. Те, кому удавалось произвести впечатление, возвращались с новой осанкой и говорили другим тоном.
Орфин встретил свою судьбу на афтер-пати после помпезной лекции именитого зарубежного психолога. Вмешался в чужую беседу – нахально, но как иначе?
– Статистические исследования близнецов ясно показывают, что творческие способности врожденные, и… – говорила женщина.
– Только отчасти, – возражал мужчина. – Слишком легко свести всё к концепции таланта.
Она – высокая блондинка с короткой стрижкой.
Женщина доброжелательно улыбнулась, ответила, продолжила беседу вопросом. С каждым «пассом» Орфин волновался всё больше, боясь налажать. Это ведь сама хозяйка «Сияния». Если удастся впечатлить ее настолько, что примет на работу – он переплюнет всех приятелей. Разговор шел как по маслу, пока внезапно Медеш не оборвала его.
– Прошу прощения, я временно оставлю вас. Здесь душно, не находите?
Поколебавшись, он купил коктейль со льдом и пошел искать ее на балконе. Расчет оказался верный. Она курила длинную сигарету. Кто знает, может, она правда хочет побыть одна, и настойчивость приведет ее в раздражение? Или же ему не померещилось, и она впрямь одарила его чуть более долгим взглядом, когда прощалась? Отбросив сомнения, Орфин направился к Медеш.
– Вы хотели освежиться? – он протянул ей холодный коктейль.
Женщина рассмеялась.
– Такими темпами я заледенею, но спасибо, – она приняла напиток.
– Простите мою прямоту, – сказал Орфин. – Но я восхищаюсь вашими профессиональными успехами и славой «Сияния». Должно быть, было непросто собрать такую хорошую команду и привлечь столько клиентов.
– Клиенты приходят сами, если специалисты хорошие. Сарафанное радио работает лучше всего.
Он льстил, она врала, но это никого не волновало.
– Я в этом году получаю диплом, и если вы позволите попрактиковаться у вас – это будет просто подарком, фантастической возможностью. Дайте мне шанс, и уверяю: вы не разочаруетесь. Я схватываю всё на лету.
На лице Медеш застыла улыбка, но глаза смотрели холодно. Запоздало Орфин сообразил: она решила, что его внимание вызвано вовсе не карьерным интересом. Чёрт.
– Что ж, – сказала Медеш, пригубив коктейль. – Ты можешь прийти на собеседование. Завтра.
***
Он стал частью постоянного штаба «Сияния». Студенческие друзья сменились коллегами, но тусовки остались прежними, только теперь не нужно было выискивать приглашения. Следующим летом Медеш устроила корпоратив на прогулочном теплоходе. Отдыхая за кальяном и глядя на проплывающую мимо вечернюю Москву, опытные коллеги рассказывали забавные истории про своих клиентов.
– Она уже давно не носит бюстгальтеры на сеансы, независимо от погоды, – вещал рыжеволосый психолог с залысиной. – А бюст у нее дай боже, и блузки всегда тоньше некуда. Светит, значит, своими бидонами и говорит: «Ой, доктор, я просто обязана сделать пластику. Они неправильной формы и никому не нравятся. Вот даже вам». «И как вы это определили?» – спрашиваю. А они, и правда, у нее «косоглазые», эдак по бокам раскинулись. И знаете, что она ответила? «У вас на столе всякий раз стакан воды. И вы ни разу его на меня не разлили».