Память Крови

Горбань Валерий Вениаминович

ЛЕТЕЛИ ГУСИ-Л ЕБЕДИ

Летели гуси-лебеди, Под ними море стлалося, И пенною слепило белизной, Играло всеми красками, красками закатными Играло и манило глубиной. Играло всеми красками, красками закатными Играло и манило глубиной. Летели гуси-лебеди, Летели в страны жаркие, Летели, чтобы зиму переждать. А раннею весеннею порой счастливой солнечной В родимом небе громко закричать. А раннею весеннею порой счастливой солнечной В родимом небе громко закричать. Домой

все возвращалися, Хоть знали гуси-лебеди, Что будет очень труден перелет, И много белоснежных птиц в волнах — волнах безжалостных Могилу преждевременно найдет. И много белоснежных птиц в волнах — волнах безжалостных Могилу преждевременно найдет. А те, кто оставалися В краю пусть ярком — солнечном, Но на чужбине все же, умирать, Изломанными крыльями старались тело грузное На миг хотя бы в воздух приподнять. Изломанными крыльями старались тело грузное На миг хотя бы в воздух приподнять. Летели гуси-лебеди, Под ними море стлалося, И пенною слепило белизной, Играло всеми красками, красками закатными Играло и манило глубиной…

CANCER — ЭТО НЕ ДЛЯ ВАС

Ты помнишь девяносто пятый? Омоновцы, спецназ, ВВ… Как ненавидели солдаты Канал «российский» НТВ? Как коллектив там прогибался Под западный либерализм… Гапонов рогом упирался И проявлял патриотизм. «Норд-Ост». Все лгут, но так красиво… На РТР ажиотаж: Вдруг из Германии правдивый Гапонов сделал репортаж, Не думая о личной шкуре… Горбань вам рупь за сто дает, Что при такой прямой натуре, Гапонов раком не умрет!

К вопросу о создании мемориала на месте захоронения немецких солдат в Калининграде

В соответствии с проектом предусматривается не просто создание захоронений с обычными надгробиями, но и строительство мемориала, в центре которого будет выситься семиметровый черный мраморный лютеранский крест. (Из сообщений СМИ)

Они успокоились? Мир праху их, Наших врагов вчерашних. Но как примирить память наших живых? И как обесчестить павших? И что поместить на сей монумент? «Курку», «яйки» и сало? Как вечный гранитный документ О том, как им было мало Своей родной немецкой земли, Своих германских полей; О том, как огнем и мечом прошли Они по земле моей! О том, как они детей убивали, Гноили людей в лагерях. О том, как в затылки пленным стреляли, Как сеяли горе и страх. Нет, не воюем мы больше с вами, Похороните своих мертвецов… Но монументы над палачами — Грязный плевок в память павших бойцов! Внук двух солдат Великой Отечественной, русский офицер Валерий Горбань

МОЕЙ ПОЛОВИНКЕ

Когда-то, лет примерно тысяч двести Тому назад, один питекантроп Сидел в пещере на любимом месте И морщил свой питекантропий лоб. Его томило что-то, но не голод: Недавно только мамонта схарчил, И в душу, словно тысячи иголок, Вошла тоска. Питекантроп завыл. Он

выл, задрав башку, о чем-то грустном, Стонал, рычал, не разделяя слов, И было в сердце человека-зверя пусто, И ничего не знал он про любовь. Вдруг в окоеме каменного грота Мелькнул лохматый, но изящный силуэт, И подняло питекантропа что-то, И тигром прыгнул первый бард-поэт. Она царапалась, визжала и кусалась, Но лишь слегка вонзались нежные клыки… И пустота ушла, и не осталось В горячем сердце давешней тоски. За этой интересною картинкой Творец с небес с улыбкой наблюдал: Как первый муж впервые «половинкой» Членораздельно милую назвал. Века идут, вся речь — членораздельна, Остатки шерсти мужики скоблят, И их подруги в комнатах панельных Соседей опасаясь, не визжат. Но слово нежное осталось в лексиконе, Оно живет везде, где есть любовь, В трущобах и на пышном царском троне, Где мир и даже там, где льется кровь. И лишь уедет милая из дома, Как — шасть к тебе кручина на порог, И в теле первобытная истома, И дух без половинки занемог. Пуста душа, закрыты плотно двери, И, перед тем, как отойти ко сну, В своей цивилизованной пещере Сидишь и воешь на торшер-луну.

АНТИБАСНЯ

Как интересны все же люди! Их суд суров и очень скор. Но кто задумываться будет: А справедлив ли приговор? Возьмем крыловскую лисицу: Чем так нам не люба она? Ведь каждый на нее ярится, Как будто Моська на слона. Плутовка! Врунья! Слабодушна! Смотри ты: «Зелен виноград!» Кому не лень, кому не скушно В лисицу бросить камень рад. Но если верим мы Крылову, Лисицу надо уважать За то, что падала, но снова Пыталась ягоды достать! Лишь полностью исчерпав силы С Судьбою поборовшись всласть, Плутовка носом покрутила И восвояси убралась. Другая б, может быть сказала: «Пусть жажда так меня томит, Зато я больно не упала, Пусть виноград себе висит! Ведь если б даже я достала И насладилась им вполне, Я слишком много бы узнала, Недаром Истина — в вине. И где гарантия лисице, Вдруг полюбившей виноград, Что там, куда мой путь стремится, Найду такой же чудный сад. Что с этою лозой расставшись, Потерю я переживу И где-то дальше, постаравшись, Себе кисть новую сорву.

* * *

Но если толком разобраться, Что в этих правильных речах, То может просто оказаться, Что им одна причина — страх. Но кто усилий не приложит, Кто избежать волнений рад, Нигде и никогда не сможет Вкушать сладчайший виноград!