Память льда
Шрифт:
— Об этом мы будем говорить, когда настанет время… А сейчас ты позволишь мне уйти? Мне не терпится вернуться назад. Я соскучилась по Току-младшему. Он очень мил. Согласен?
«Будь к этому юноше повнимательнее. Оберегай его. Не забывай, что Увечный Бог как раз таки выискивает себе в служители искалеченных — телом и душой. Я постараюсь, чтобы душа Тока не оказалась во власти Павшего, но и ты тоже будь начеку. Да, кстати, в этом человеке есть что-то… дикое и неистовое. Он пока и сам ни о чем таком не подозревает. Подождем, пока эта сторона
— О чем же?
«Ты и твои спутники находитесь у самых границ Паннионского Домина. Когда вы вступите на землю империи, не пытайся использовать свой магический Путь, чтобы ускорить странствие».
— Но почему?
«В пределах Паннионского Домина моя кровь отравлена. Тебе эта отрава не страшна, но Тока-младшего она погубит».
И с этими словами К’рул исчез. Проснувшийся Гарат терся о ноги хозяйки.
— Надо же, — прошептала госпожа Зависть. — Его кровь там… отравлена! — Ее внезапно прошиб холодный пот. — Мне нужно принять ванну, и как можно скорее… Идем, Гарат. Надо забрать Третьего. Как ты думаешь, может, мне разбудить его поцелуем?
Пес вопросительно покосился на хозяйку.
— Представляешь, к символам его ранга прибавятся отпечатки накрашенных губ! Кем он тогда станет? Четвертым? Или Пятым? Наверное, Пятым, если сегулехи посчитают каждый след от помады за самостоятельный знак… Брр, ну до чего же здесь неуютно! Давай уже выбираться из этого склепа.
Впереди над холмами клубились облака темной пыли. Там шла битва магических сил.
— Никак наши союзники уже поймали их в ловушку, несокрушимый щит? — спросил Фаракалиан.
Итковиан наморщил лоб:
— Пока не знаю. Остается ждать, когда они появятся и сами нам обо всем расскажут.
— Чую, нас ожидает тяжелый бой, — вздохнул воин. — Ох, не люблю я, когда к сражению приплетают магию.
— Никто этого не любит, — ответил несокрушимый щит. — Всадники, слушай мою команду. Построиться «вогнутым полумесяцем». Оружие держать наготове. Двигаться медленным шагом, пока не достигнем перевала.
Остатки двух отрядов образовали «вогнутый полумесяц» и тронулись с места.
Похоже, они находились вблизи торгового тракта. Попадись на пути к’чейн че’маллей обычный караван, все давно уже было бы кончено. Но с караваном ехали один или двое магов, чего нежить никак не ожидала. Судя по резкому запаху серы, чародеи не растерялись и дали отпор.
На подступах к холму всадники Итковиана увидели т’лан имассов, стоявших к ним спиной. Их было не меньше дюжины. Остальные, скорее всего, еще сражались. Заметив Прана Чоля, несокрушимый щит направился к шаману. Вместе они поднялись на вершину холма. К этому времени грохот магических ударов уже прекратился. Стихли и все звуки сражения.
По другую сторону холма, вдоль его подножия, вилась дорога. Подвергшийся нападению караван состоял из двух повозок, причем одна была значительно больше второй. Досталось обеим. Пространство вокруг опрокинутых
Страшная картина, что и говорить. Но несокрушимого щита поразило другое. Вокруг изуродованных трупов пятерых к’чейн че’маллей бродили сотни громадных костлявых волков. У них были такие же бездонные глаза-ямы, как и у т’лан имассов.
Волки двигались абсолютно бесшумно, и это пугало еще сильнее.
— А эти звери, они… тоже ваши? — спросил Итковиан.
Т’лан имасский шаман пожал плечами:
— И да и нет. Мы зовем их т’лан айями. Они часто сопровождают нас, но ничем с нами не связаны… если не считать самого Ритуала.
Пран Чоль умолк. Итковиану пришлось терпеливо ждать, когда он заговорит снова.
— Мы думали, что т’лан айи совсем исчезли. Но, как видишь, они тоже услышали призыв. Последний раз мы видели их три тысячи лет тому назад.
Итковиан повернулся к неупокоенному шаману:
— Судя по голосу, ты рад возвращению этих зверей, да?
— Да. Но в моем голосе есть и оттенок грусти.
— С чего бы тебе вдруг грустить? В сражении с демонами т’лан айи не потеряли ни одного сородича. Четыреста, а может, и пятьсот волков против пятерых чудовищ. Они же мигом разорвали к’чейн че’маллей в клочья.
Заклинатель костей кивнул.
— Эта порода умеет охотиться на крупных зверей. Но грущу я совсем по другому поводу. Когда-то мы проявили ложное сострадание. Мы очень любили айев. Ко времени Первого Слияния их оставалось совсем немного, и мы пошли на… теперь я понимаю, что это был жестокий шаг. Мы ввели в Ритуал бессмертия и их тоже. Оказавшись жертвами собственных корыстных устремлений, мы погубили этих гордых, благородных хищников. Подобно нам, ныне они — живые мертвецы, терзаемые памятью о прошлом.
— Но даже в этом обличье они прекрасны и величественны, — возразил несокрушимый щит. — То же самое можно сказать и о т’лан имассах.
— Что касается т’лан айев, то я с тобой абсолютно согласен. А вот насчет нас, смертный, ты ошибаешься. Нет в нас никакого величия.
— Значит, здесь мы с тобой расходимся во мнениях, Пран Чоль.
Итковиан повернулся к «Серым мечам»:
— Осмотреть всех павших. Если вдруг окажется, что кто-то жив, немедленно доложить мне.
Когда несокрушимый щит подъехал к путникам в черных кольчугах, те уже успели подняться на ноги и стояли рядом с обломками большего из двух экипажей. Их кольчуги были все в дырах. Оттуда сочилась кровь, но эти люди словно бы не замечали кровавых лужиц у себя под ногами. Что-то в облике незнакомцев насторожило Итковиана, но он тут же подавил в себе это чувство.