Память льда

Эриксон Стивен

Заметив подъехавшего всадника, бородатый путник махнул ему рукой.

— Приветствую тебя, воин, — со странным акцентом произнес он. — К счастью, чрезвычайные обстоятельства, в которых мы оказались, уже миновали.

Невзирая на присущее Итковиану самообладание, его тревога все возрастала. Однако он заставил себя изобразить на лице подобие улыбки:

— Так и есть, путник. Признаться, меня изумляет, что после нападения к’чейн че’маллей вы оба еще держитесь на ногах.

— По правде говоря, мы оба довольно крепкие и выносливые, — пояснил бородач, глядя на

лежавшие тела. — Увы, наши спутники оказались недостаточно стойкими.

Тут к несокрушимому щиту подъехал Фаракалиан, успевший переговорить с солдатами, которые осматривали павших:

— Позвольте доложить: из троих баргастов, что лежат на холме, один мертв. Двое других ранены, но при должной помощи выживут. Что касается остальных, то один уже не дышит, еще двое тоже могут умереть. Множественные ранения. Все эти люди находятся без сознания. Такое ощущение, будто их погрузили в необычайно глубокий сон.

Итковиан вопросительно посмотрел на бородатого путника:

— Не знаешь, что это за сон такой?

Тот в ответ лишь пожал плечами:

— Боюсь, что нет. — Он повернулся к Фаракалиану. — Скажи, солдат, ты видел среди уцелевших двух мужчин: один — высокий и худощавый, волосы с проседью, а второй — намного ниже и старше?

— Я видел обоих, господин. Первый, надо сказать, очень близок к вратам Худа.

— Его нужно спасти во что бы то ни стало.

— Если угодно знать, — вмешался в разговор Итковиан, — воины из отряда «Серые мечи» — искусные врачеватели. Мы сделаем все, что в наших силах, но чудес, разумеется, не обещаем.

— Конечно, конечно, — забормотал бородатый. — Это мои слуги, и я очень дорожу ими.

— Понимаю. — Несокрушимый щит повернул голову к Фаракалиану. — Действуй! И если понадобится, позаимствуй силу у дестрианта.

— Слушаюсь!

Фаракалиан отсалютовал и отправился выполнять приказ.

— Воин, я забыл представиться, — произнес бородатый. — Меня зовут Бошелен, а это — Корбал Брош, мой спутник. Признаюсь, меня разбирает любопытство по поводу ваших неупокоенных прислужников: четвероногих и двуногих.

— Они нам не слуги, а союзники. Неупокоенные воины — это т’лан имассы. А волки — т’лан айи.

— Т’лан имассы, — тоненьким голоском повторил Корбал Брош. Его глаза вдруг вспыхнули и впились в фигуры древних воителей, стоявших на вершине холма. — Нежить, порожденная величайшим в истории Ритуалом некромантии! Мне обязательно нужно поговорить с ними! — Он повернулся к Бошелену. — Можно?

— Да пожалуйста, — равнодушно пожал плечами Бошелен.

— Постойте! — спохватился Итковиан. — Вы же оба серьезно ранены и нуждаетесь в уходе. Ваши раны продолжают кровоточить.

— Спасибо за заботу, несокрушимый щит, но нам не требуется помощь. Мы справимся сами. Пусть лучше твои солдаты помогут нашим бедным слугам… Удивительно, но ни волы, ни лошади не пострадали. Это очень кстати. Как только починю повозку, мы сможем отправиться дальше.

Итковиан скептически оглядел искореженные обломки — «Что тут вообще можно ремонтировать»? — и сказал Бошелену:

— Мы должны спешно возвращаться в

Капастан и забрать всех вас с собой. На починку нет ни одной лишней минуты.

— Я никого не задержу.

Со стороны холма раздался пронзительный визг… Глазам Итковиана предстало странное зрелище: Корбал Брош, кувыркаясь, летел по воздуху. Пран Чоль с презрением взирал на него. Вскоре Брош ударился о землю и покатился к подножию.

Бошелен вздохнул.

— У бедняги дурные манеры, — сказал он, глядя на компаньона, который с кряхтеньем поднимался на ноги. — Брош, к сожалению, все детство провел взаперти. Никто не занимался его воспитанием, отчего он вырос… несколько диковатым. Надеюсь, т’лан имасс не очень рассердился. Ты, случаем, не знаешь, несокрушимый щит, эти неупокоенные воины… они мстительны?

В душе Итковиан позволил себе улыбнуться.

«Об этом тебе надо будет спросить у яггутов, если мы вдруг на них набредем».

— Понятия не имею, Бошелен. Но сердить их никому не посоветую.

Из обломков меньшего фургона сделали трое саней-волокуш, которые скрепили вместе. Из ремней т’лан имассы соорудили упряжь и впрягли в нее нескольких айев. Лошадей предоставили заботам Фаракалиана и новобранки.

Корбал Брош подвел волов к повозке, которую починил его спутник. Итковиан старался не глядеть на нее: от одного вида «подручных материалов» по спине несокрушимого щита ползли мурашки. Разнесенные в щепки деревянные части Бошелен заменил… костями к’чейн че’маллей. При помощи магии он вплавил их в нужные места поврежденного остова, отчего тот стал напоминать скелет. Похоже, самому чародею это тоже не понравилось, и он прикрыл «скелет»… серой пупырчатой кожей, содранной с мертвых чудовищ. Словом, зрелище было абсолютно дикое. Впрочем, владельцы повозки тоже не вызывали у Итковиана желания возобновить с ними беседу.

Рядом, словно бы из воздуха, появился Пран Чоль:

— У нас все готово, несокрушимый щит.

Итковиан кивнул и тихо спросил:

— Как тебе эта парочка магов?

— Скопец, которого я скинул с холма, просто безумный, а вот второй намного опаснее. Не нравятся мне такие попутчики.

— Как ты сказал? Скопец?.. Ну конечно, теперь понимаю, почему у него такой тоненький голосок. Они что, оба некроманты?

— Да. Кастрат ловит рыбку возле врат Худа. У второго запросы повыше. Он умеет призывать могущественные силы, да и сам достаточно силен.

— Но не можем же мы бросить их тут на произвол судьбы.

— Это тебе решать. — Пран Чоль помолчал. — Все раненые по-прежнему спят и видят сны.

— С чего ты взял?

— Знакомый запах, — пояснил т’лан имасс. — Этих смертных… кто-то оберегает. Мне не терпится дождаться их пробуждения, в особенности жреца. Твои солдаты оказались очень искусными целителями.

— Нашему дестрианту доступен Высший Дэнул. В случае нужды мы можем черпать через него магическую силу. Правда, сейчас дестриант не знает, что произошло. Чувствует отток сил, однако причина ему неведома. А Карнадас не любит неопределенности, равно как и Брухалиан — это наш смертный меч.