Память льда
Шрифт:
Повисло молчание. Внимание всех было приковано к Серебряной Лисе.
Она засмеялась. — Я же говорила когда-то, что всем нам потребуется помощь.
Каллор оскалился. — Т'лан Имассы! Скажи нам, сука, почему они занялись К'чайн Че'малле? Почему не Джагутами, своими заклятыми врагами? Зачем задавать твоим неупокоенным воинам новую задачу? Зачем, женщина, ты со своими Имассами ввязались в нашу войну?
— Мы ни во что не ввязались, — отвечала она, глядя из — под набухших век, стоя, скрестив руки на животе — так могла бы стоять Порван-Парус. Тело ее под туникой из оленьей кожи было крепким, но женственным.
А, я знаю этот взгляд. Положение
— Тогда ты отрицаешь, — спокойно начал Бруд (лицо его было мрачным и неуверенным), — что твои Т'лан Имассы ответственны за уничтожение этих Охотников?
— Неужели никто из вас не удивлялся, — ответила Серебряная Лиса, глядя всем им в глаза, — почему Т'лан Имассы воевали с Джагутами?
— Возможно, твое объяснение, — сказал Даджек, — поможет нам это понять. — Серебряная Лиса резко вздохнула. — Когда появились первые Имассы, они были вынуждены жить в тени Джагутов. Их терпели, игнорировали, но только в небольших, управляемых количествах. Их оттесняли на самые бедные земли. Потом среди Джагутов появились Тираны, которым нравилось их порабощать, держать в вечном кошмаре. Целые поколения родились и прожили, не зная иной жизни, ничего не зная о свободе.
Урок был труден, не сразу усвоен, ибо истина была такова: в мире есть разумные существа, паразитирующие на чужих добродетелях, на их сострадании, любви, вере. Эксплуатирующие и презирающие других. Сколь многие племена Имассов поняли, что их боги были всего лишь тиранами — Джагутами? Они прятались за дружескими масками. Тираны, манипулировавшие ими посредством веры.
Восстание было неизбежным, и оно стало сокрушительным для Имассов. Слабые, неуверенные в том, чего они хотят, или что даст свобода, которую они завоюют… Но мы не желали сдаваться. Мы не смогли бы.
Каллор фыркнул: — Женщина, среди Джагутов была лишь горстка Тиранов.
— И горсти было слишком много. И да, мы нашли союзников среди Джагутов — тех, кому не нравилась деятельность Тиранов. Но на нас уже были шрамы. Шрамы недоверия, предательства. Мы могли верить лишь своему роду. Во имя грядущих поколений все Джагуты должны были умереть. Никого нельзя было оставить, позволить им производить детей, которые могли бы стать новыми Тиранами.
— Но все же, — спросила Корлат, — при чем тут К'чайн Че'малле?
— Перед владычеством Джагутов было владычество К'чайн Че'малле. Первые Джагуты были для Че'малле тем, чем первые Имассы для Джагутов. — Она помедлила, оглядывая всех из-под нахмуренных бровей. — В каждом племени посеяны семена господства. Война с Джагутами уничтожила нас как живой народ, как чуткую и развивающуюся культуру. Это цена, которую мы заплатили за гарантию свободы. Наше вечное жертвоприношение. — Она снова впала в молчание, и продолжила более суровым тоном: — Итак, я спрашиваю вас — всех вас, взваливших на себя ношу войны с тираническим, все уничтожающим режимом, ношу возможной жертвы вашими жизнями ради блага народов, даже не знающих о вас, ради стран, на земли которых вы никогда не ступите ногой — я спрашиваю вас, что же осталось в Т'лан Имассах вам непонятного? Уничтожьте Паннион Домин. Это необходимо. Меня, Т'лан Имассов ждет задача уничтожения угрозы, скрывшейся в тени Провидца, угроза, каковая есть К'чайн Че'малле.
Она медленно обвела их взглядом. — Матрона живет. Во плоти и крови. Если она отыщет самца своей породы, во плоти и крови… тирания Джагутов покажется пустяком перед тиранией К'чайн Че'малле. Таково будет наше жертвоприношение.
Лишь ветер нарушил
— Она лжет, — проскрежетал тот. — Вся война бессмысленна. Всего лишь обман.
— Обман? — недоверчиво повоторил Даджек. — Чей же? — Каллор фыркнул вместо ответа. Купчиха — колдунья, Харадас, прочистила горло. — В этом может быть некая правда. Не то чтобы Серебряная Лиса лгала — я верю, что она говорит правду, всю, что пожелала нам открыть. Нет, я имею в виду обман. Подумаем о заражении садков. Нам известно, что его очаг в Паннион Домине, а также что цвет этого яда походит на цвет Садка Хаоса. Исходя из всего этого, могу спросить: зачем бы Матроне К'чайн Че'малле, этому складу или колодцу великой магической силы, стремиться уничтожить основу своего могущества? Если она присутствовала при разрушении Морна — при создании Дыры — зачем ей пытаться снова обуздать Хаос? Возможно, она амбициозна и глупа? В этот трудно поверить.
Едва смысл ее слов дошел до Вискиджека, как его разум озарило иное откровение. Воистину есть иной враг, и он смотрит на меня глазами присутствующих — исключая Даджека, ну и меня, конечно же. Не столь уж шокирующее откровение. Да, мы уловили намек, но не сумели сделать выводы. Бруд, Корлат, Каллор — боги, даже Крюпп и Артантос! Напомните мне избегать всех этих клятых типов, когда сяду играть в кости!
Он метнул взгляд на Серебряную Лису, встретив ее ответный, сонный, но разумный взгляд.
Нет, это не сработает еще раз. — Лиса, — проговорил он, — Ты свила сказание, чтобы вызвать сочувствие в наших сердцах. Однако, кажется, твои усилия пошли не в том направлении, и результат вышел противоположный ожидаемому. Если есть иная угроза, третья рука, искусно манипулирующая и нами, и Провидцем… ты и твои Имассы направите свое внимание на эту руку?
— Нет.
— Почему?
Он удивился, когда она отвела взгляд и опустила голову. Голос прозвучал хриплым шепотом. — Потому что, Вискиджек, ты просишь слишком многого.
Никто ничего не сказал на это.
Вискиджека обуял ужас. Он повернулся, ища взор Даджека, и увидел в лице старого воина отражение своего собственного страха. Боги благие, мы идем к своей гибели. Незримый враг — но тот, о котором мы уже давно знаем, тот, который должен был придти, рано или поздно… Клянусь Бездной, он тот, что заставляет отпрянуть Т'лан Имассов…
— Какая ощутимая смятенность! — завопил Крюпп. — Смятенность? А есть такое слово? Если нет, тогда среди бесчисленных талантов Крюппа нашелся и дар к лингвистическим изобретениям! Друзья мои! Слушайте! Внимайте! Следите! Поймите сердцами, все и каждый, что Крюпп поместил себя — утвердив ноги и препоясав чресла — на путь упомянутого — но не поименованного — великого врага всего сущего! Спите спокойно в ночи этого знания. Дремлите, как дети в материнских руках, как некогда делали все вы — даже Каллор, хотя ныне он ужасен и устрашающ…
— Проклятие! — громыхнул Бруд. — О чем, во имя Худа, ты толкуешь, малыш? Ты заявил, что станешь на пути Увечного Бога? Во имя Бездны, ты безумен! Если ты, — продолжил он уже спокойнее, слезая с коня, — не дашь немедленное доказательство своей силы, — он зашагал к Крюппу, хватаясь за рукоять молота, — я не берусь предсказать ярость моего гнева.
— Не надо так, Бруд, — пробормотала Серебряная Лиса. Полководец повернулся к ней, искривился, оскалил зубы. — Теперь ты простерла свою защиту и на эту жирную, наглую жабу?