Памятник (роман)
Шрифт:
И они пошли дальше. Внезапно перед ними показалась река, которую они пересекли с помощью лодки, переделанной в грубый паром. На другом берегу обнаружилось продолжение той же тропы, и они двинулись по ней быстрым шагом. Ночь и телеаппаратура придали всему серый оттенок. Огромные цветы на деревьях сложили свои нежные лепестки, будто защищаясь от наступления тьмы.
Дальше была еще одна река, тоже с паромом. Взрывы вроде бы удалились, но Вориш, сидевший в безопасном помещении «Хилна», пока его люди уходили все глубже и глубже в чужой и враждебный лес, начинал
Смит спросил:
— А они когда-нибудь взрывали свои заряды?
— Нет, — ответил Хорт. — Я даже не знал, что они у них есть.
— Такое впечатление, что заряды мощнейшие. Каждого из них хватит, чтобы превратить приличный космический корабль в груду металлолома.
Хорт промолчал. Вориш уже хотел отдать приказ патрулю возвращаться, но тут Хорт внезапно опустился на колени.
— Все назад, — приказал он.
Смит тоже встал на колени. Один из солдат возился со сканером. Вориш внимательно всматривался в изображение какой-то массы, лежавшей прямо на дорожке, но понять ничего не мог.
И тут Хорт начал дико хохотать. Флотские столпились около него и с недоумением смотрели на кучку какого-то слизистого дерьма, валявшегося на дорожке, и на Хорта, рухнувшего на землю в конвульсиях душившего его смеха. Он лупил кулаком по утрамбованной земле дорожки, а грозные звуки взрывов, казалось, аккомпанировали ударам кулака антрополога.
Наконец Хорту удалось успокоиться, и он вернул себе дар речи.
— Это тыквы! — сказал он, все еще задыхаясь от смеха.
— Тыквы? — повторил Смит. Он уже начал злиться. — Вы полагаете, что это слово мне что-то объясняет?
Все еще смеясь, Хорт с некоторым трудом поднялся на ноги.
— На Лэнгри растут чудовищные тыквы. Иногда они вырастают больше домов. Куски таких тыкв туземцы используют для изготовления крыш для своих хижин. Видов, размеров, форм тыкв — множество. Из них делают все — от утвари до мебели. С первых дней пребывания здесь я пытался выяснить, как размножаются тыквы. Теперь мне все ясно: они размножаются спорами, которые разбрасываются при таких вот взрывах.
Смит отозвался с горечью:
— Вы хотите сказать, что каждый чужестранец на этой планете был сегодня разбужен, а нам даже пришлось совершить это очаровательное ночное путешествие только потому, что какие-то овощи справляют свой медовый месяц?
В это время в рубку Вориша вошел дежурный офицер и встал по стойке «смирно».
— Извините меня, сэр…
Вориш предостерегающе поднял руку.
— Минуточку.
Смит уже обуздал свой гнев:
— Как же получается, что эти тыквы решили сами по себе родить детишек именно в ту ночь, когда на планете приземлился военный корабль?
— Совершенно очевидно, что туземцам хорошо известно, как запускается этот механизм.
— Сэр, — сказал офицер Воришу. — Там туземец…
Вориш опять поднял руку.
— Значит, туземцы знают, как взрывать тыквы, — холодно говорил Смит. — Таково их представление о дружеском приветствии…
— Или о приеме для отвлечения внимания ваших часовых…
— Вас хочет видеть туземец, сэр, — продолжал настаивать офицер.
Вориш поднял голову.
— Туземец?..
Хорт ответил:
— Меня бы нисколько не удивило, если бы ваш командир в настоящий момент вступил в исключительно интересную беседу с молодым туземцем по имени Форнри.
— Его зовут Форнри? — понизив голос, спросил Вориш.
— Да, сэр.
— Я предупредил его, что он может быть убит, если попробует пройти сквозь периметр ограждения, — между тем продолжал Хорт. — Я сказал ему, что, учитывая новое освещение и сторожевые посты, пройти будет практически невозможно, что я добьюсь для него аудиенции завтра утром, но он ответил, что дело слишком важное, чтобы ждать, и что План поможет ему пройти, минуя линию часовых.
— Какой еще План? — спросил Смит.
— План, который стоит за всеми действиями туземцев. Вы только что имели удовольствие выслушать его фрагмент.
Вориш наклонился и выключил изображение.
— Думаю, что все патрули и часовые наблюдали за лесом, чтобы понять, что там взрывается, а этот Форнри прошел прямо мимо поста номер один, и его никто не задержал.
— Именно так он и поступил, — мрачно ответил офицер. — Ему пришлось пройти сквозь периметр, обойти три патруля, пройти путем, где его обязательно должны были заметить на свету по меньшей мере пятьдесят процентов постов второй линии. И никто не увидел его. Я собираюсь послать на гауптвахту не меньше двадцати человек.
— Этим я займусь позже, — сказал Вориш. — Что ж, я выслушал Уэмблинга. Будет справедливо выслушать и другую сторону. Как вы думаете, Уэмблинг даст нам своего переводчика?
— Этого я не знаю, но тот туземец, о котором говорю я, не нуждается в переводчике. Он разговаривает на галактическом.
Вориш покачал головой.
— Еще бы! Разумеется! Ничего себе ситуация, в которую мы вляпались! Все в высшей степени логично и столь же необъяснимо. Тыквы взрываются, но только когда их об этом просят. Строительная площадка окружена и охраняется Космическим Флотом и при этом без всяких видимых причин. Туземцы говорят на галактическом, хотя, насколько мне известно, нигде в галактике этот язык не был туземным языком. Так подайте же мне этого дикаря, говорящего на галактическом!
16
Он был одет в одну набедренную повязку, но вошел в командную рубку с полной уверенностью человека, собирающегося приобрести ее для себя.
Он сказал:
— Коммодор Вориш? Я — Форнри.
Вориш не протянул руки. Он был готов доброжелательно выслушать туземца, но ему очень не понравился переполох, которым сопровождалось появление Форнри. Особенно ему не понравилось то, что, если бы его люди были бы столь же внимательны, как он от них того требовал, этот юноша сейчас был бы трупом, а не посланцем народа планеты. Вориш вообще не мог представить себе ничего столь важного, что мог сообщить ему Форнри или любой другой туземец и что не могло бы подождать до утра, а уж если по правде, то и до конца недели. Он указал Форнри на стул.