Памятник (роман)
Шрифт:
— Они раздражают моих людей. Те постоянно находятся в состоянии нервного напряжения и боятся, что ненароком пристукнут кого-нибудь из этих олухов.
— Что ж, тем самым они приобретут опыт и станут еще более ценными работниками, — сухо заметил Вориш.
— Возможно, но то, что туземцы ползают по стройплощадке, снижает темпы работы. Я хочу, чтоб их тут не было.
— Откровенно говоря, мне кажется, что вы искусственно раздуваете вопрос. Одно-другое нарушение работы в день — недостаточная проблема, чтобы держать тут целый боевой крейсер. Однако у меня есть приказ.
Уэмблинг добродушно хмыкнул.
— Думаю, на большее я не имею права претендовать.
Он просунул руку под руку Вориша и повел их обратно в проектный отдел.
17
Корабельный врач «Хилна» не хотел изображать эксперта по проблемам питания, но не увидел ничего абсурдного во взглядах Хорта, убежденного, что туземцы не могут усваивать обычную пищу, после того как поколениями жили на одном мясе колуфа.
— Это легко проверяется, — сказал он. — Просто посадите нескольких туземцев на наши флотские рационы и поглядите, что с ними случится.
Хорт организовал эксперимент, но ничего ровным счетом не произошло. Вориш с облегчением вычеркнул эту проблему из числа тех, которые его тревожили.
По мере того как недели складывались в месяцы, он все туже стягивал защитный экран вокруг стройплощадки, а его люди обучались приемам, которые не позволяли туземцам проникать на ее территорию. Случаи нарушения графика работ упали почти до нуля. Уэмблинг был доволен, а строительство стало чем-то напоминать ту модель, которую Уэмблинг показывал гостям в своем проектном отделе.
Вориш изредка встречался с Эриком Хортом — в тех случаях, когда ему была нужна информация. С туземцами же он сталкивался лишь тогда, когда их ловили и выставляли со стройплощадки. Он вежливо отклонял приглашения туземцев на их праздники, точно так же, как отклонял неформальные приглашения Уэмблинга. Ощущение надвигающейся трагедии в деревнях и слепая вера туземцев в их дурацкий План огорчали его. Вориш легко мог бы проникнуться к ним слишком очевидной симпатией и жалостью. С другой стороны, Уэмблинг тоже обладал определенным обаянием и заразительным энтузиазмом, и тесные связи с ним могли бы повлиять на отношение Вориша к туземцам.
Он рассматривал себя как неподкупного спортивного судью, и если бы он завязал слишком тесные связи с одной из сторон, могла бы пострадать его непогрешимость. Вориша беспокоило то, что он начал проникаться соображениями Уэмблинга. Курорт мог стать важнейшей составляющей экономики Лэнгри и ее народа. Страхи Хорта и туземцев, без сомнения, были просто страшилками, о которых быстро позабудут, когда преимущества курорта станут реальностью.
Что касается бесстыдного нарушения Договора, у Вориша, к сожалению, не было альтернативы: надо было яростно бороться за справедливость и за полное восстановление контроля туземцев над своей планетой.
Дилемма казалась неразрешимой. Поскольку туземцы не собирались соглашаться с чем-то, что явно должно было принести им пользу, курорт следовало им навязать, как навязывают ребенку предписанное ему
Если деятельность Уэмблинга в определенной степени и мешала народу Лэнгри, то Вориш воочию этого не наблюдал. Охотничьи флотилии ежедневно выходили на промысел, приглашения туземцев на праздники и пиршества поступали с удивительной регулярностью. Он никак не мог разделить мнение Хорта о том, что курорт несет угрозу самому существованию туземцев.
И все же имел место нарушенный Договор и была еще такая штука, как честь — честь Федерации и честь Флота. И если курорт обещал повышение доходов туземцам, Вориш не мог пройти мимо факта, что Уэмблинга он обогатит куда сильнее. Договор должен быть восстановлен, после чего Уэмблинг обязан сделать то, что ему следовало сделать гораздо раньше: убедить туземцев в выгодности для них курорта и получить их разрешение на строительство. Может быть, в этом случае они дали бы ему десять процентов прибыли, и тогда было бы интересно узнать, сочтет ли он эту долю справедливой и столь же щедрой, как он считал, предложив ее туземцам!
Как и предсказывал Хорт, Командование полностью проигнорировало доклад Вориша по поводу Договора. Когда он вежливо запросил, какова дальнейшая судьба его рапорта, Штаб сделал ему деликатный втык, сообщив, что берет на себя ответственность за «все дальнейшие действия и вытекающие из них последствия».
Затем к нему пришел Хорт, который говорил долго и сурово, так что, когда Хорт ушел, к Воришу вернулась одна из его головных болей: туземцы, которые, как они считали, участвовали в эксперименте с пищевыми рационами, на самом деле их обманывали. Они или совсем не ели флотскую пищу, или ели ее мало, а продолжали питаться своим колуфом. Так что проделанный опыт оказался простым фарсом.
— Они утверждают, что были так голодны, что ничего другого им просто не оставалось делать, — рассказывал Хорт. — Боюсь, что это все же кое о чем свидетельствует. Вряд ли нам удастся узнать об этой проблеме больше.
Если бы Хорт нашел новых волонтеров, которые поняли бы важность эксперимента, можно было бы начать все сначала. Правда, особого оптимизма Хорт по этому поводу не испытывал. Туземец, привыкший к мясу колуфа, должен был оказаться по натуре мучеником, чтобы жить на рационе Космического Флота хотя бы небольшой срок.
Пока Вориш снова терзался по поводу возвращения прежних тревог, к нему явился Уэмблинг с требованием растянуть защитный периметр вокруг строительства. Он хотел увеличить площадь стройки, а также начать работы на участках, расположенных вдали от основного массива.
Вориш в резкой форме отказал. У него и при нынешнем объеме строительства не хватает людей для охраны. Далее, его вообще беспокоит состояние экипажа. Они слишком давно прохлаждаются на этой планете. Специалисты, которые долго не упражняют свои знания и свой опыт, скоро перестают быть специалистами. Подходит время вернуть «Хилн» в космос, где ему место.