Панцирь
Шрифт:
Не именно это, понятно, но что-то примерное такое.
Откинул разряженный мушкет в сторону.
— Все, — сказал своим. — Теперь ходу.
— Что? — не понял Батар.
— Изот пал, — ответил и двинулся к лестнице.
Путь преградил легионер. Знакомая внешность: крепкий и хмурый, лицо в шрамах. Сержант Боро. Тот, кто контролировал наш с Ялой допрос, когда только в Изот зашли.
— Куда, грязь кхунская? Стреляй пока стреляется, — приказал он.
Я возвышался над ним на половину головы.
Улыбнулся:
—
— Что?
— Я тогда через дозорно-пропускной пункт прошёл. Ты всякие вещи говорил.
— Не помню. О чём…
— Где лейтенант?
Легионер выглядел сбитым с толку.
— У Советницы.
— Я с тобой танцевать не буду. Передумал.
— Что?
Одним движением вытащил меч и ударил. Он успел среагировать, наполовину достал револьвер из кобуры, но этого оказалось мало.
Хтон проскрипел, квази-мышцы вздулись, я отсек ему голову.
— Ты его убил, — с недоумением пробормотал Батар.
Востр присвистнул.
Да, убил.
Я был доволен.
Моды работали так, чтобы глупая улыбка на лицо не наползла.
— Уже не важно, — такой ответ дал здоровяку.
Кряж хмыкнул.
— Как не важно? — настаивал тот, голос его погрубел от злости.
— Изот пал, — твердо и решительно повторил я.
Если буду так часто использовать корневой-модуль, раздроблю лезвие меча за несколько суток. Да и сам модуль… вопрос, сколько внутреннего ресурса израсходовал бывший хозяин, пока пользовался им?
Кто знает.
Нужно быть осторожнее.
***
Выбрались наружу.
Вокруг хаос, крики, непрекращающаяся пальба и грохот. Сероформенные носились, затаскивая на стены сумки с боеприпасами; бегали работники.
Некоторые легионеры уходили отделениями — при этом выглядели достаточно адекватно; скорей всего выполняли приказ — собирались возле лифтов.
Бахали орудия. Вдоль стен зависли змейки оружейного дыма.
Мы добрались до лифтовой площадки, забрались внутрь.
Механизм принялся медленно опускать клетку.
Кряж молча вкручивал новые хтоны в боковые пазы кирасы, а “полупрогоревшие” скидывал в сумку сбоку. Барабанный шипомёт свободно висел на ремне.
В ответ на мой задумчивый взгляд, оракул пожал плечами:
— Мало ли как сложится.
Я перезарядил свои.
То, что он сказал, конечно, верно. Неизвестно что нас ждёт дальше; заряд должен быть полным. Да и от экономии еще никто не умирал.
Батар казался спокойным.
Верил в лучшее?
Возможно.
Думал у мозговитых вокруг есть какие-то умные мысли?
Смешно.
Востра
Глаз опять пересекла чёрная линия. Наверное, стоило узнать, откуда эта штука взялась и не опасна ли она для окружающих. Сейчас, разумеется, не время. Пока примем факт, как он есть.
Должно быть когда первый раз увидел, не хотел слышать ответ. Посчитал, учитывая дальнейшие движения с ритуалом — вероятно связанно с божественным.
Думал, так и сейчас, но теперь привык к мысли.
— И какой у нас план, друг Танцор? — спросил Востр.
— Очевидно, — произнёс, доставая боеприпасы из бокового подсумка и заполняя ячейки патронташа поверх пояса. — Нужно своих забрать из Изы. И уходить.
— И куда тут уйдёшь? Когда мы своих вытащим, Идол уже стены и лифты продавит.
— Не паникуй, Востр, — меланхоличным тоном протянул Кряж. — Ничего еще не произошло. Интересности впереди.
— А наше выживание в эти твои интересности входит?
Кряж хмыкнул, но не ответил.
— Уйдём мы вот туда, — я указал вниз.
Востр покачал головой, брови его поднялись высоко-высоко:
— Да ты, друг дхал, должно быть шутишь. И шутишь — плохо.
— Давай сомнения чуть позже обсудим, — поморщился. — Сначала нужно добраться до Третьего.
***
По аллеям Первого Круга сновали местные.
Те, кто демонстрировал невосприимчивость, но при этом был нерасторопен, оказывался либо заколот, либо изломан. Иногда экзекуции заканчивались через несколько ударов — человек терял волю, концентрацию, падал под напором насилия и вставал, с проросшей плотяной меткой, мигая рыжим в глазах. Иногда куклы доводили дело до конца: били, били, били — все движения выглядели, будто совершали их запрограммированные механизмы. Никаких чувств, никакого усердия, и когда один из ударов становился фатальным, тела Идола разворачивались и шли к следующему. Побитого не проверяли. Видимо ощущали есть ли в жертве жизнь с расстояния. Такие способности у рядовых кукол, конечно, не радовали.
Вообще картина угнетала, наводила на определенные размышления. В шаблоне появлялось сожаление. Наверняка примерно так, выглядели и районы наших погибающих Ульев.
Бездна.
Эхо возбуждения и злости прорывались сквозь скрежетание модов. До боли сжимал рукоять Центуриона.
Я ничем не мог помочь.
Понятно о спасении речи не шло. В моих силах, хотя бы добить, чтобы они не бродили бурдюками, заполненными гулевой грязью, но для револьверной стрельбы слишком далеко.