Панцирь
Шрифт:
— По делу, — предупредил.
— Я ИИ-спутник.
— Искусственный Интеллект?
— Информационная Инвалидность. Да, раздери тебя Запертые, Интеллект. Наш Интеллект один на двоих, — смешок из динамика. — Да и тот искусственный, вот такие забавы.
Я настроен скептично:
— И зачем ты мне такая “полезная”?
— Без понятия что там в башне твоей пустой было, но ты сам меня выбрал перед консервацией. Спешу тебя уверить, ты все прекрасно знал. Никаких сюрпризов.
Развлечение
Вряд ли.
Былой я, который был умнее и сильнее, счел что взять ее — достаточно рационально. Кто я, нынешний, чтобы спорить?
— Почему мне стерли память?
— Из-за Идола вас, жучков, обнулили.
— Вас? Я не уникален?
— Нет. Вас было полно.
Тогда получалось дхал скорее солдат. Сила, что ждет удачного момента для возвращения.
Дождались, решающий момент наступил сейчас или истек максимальный срок крио-тьмы?
— У нас одинаковые задачи?
— А мне откуда знать, бестолочь? Я здесь, с тобой, в отрубе лежала. Как видишь, конечностей у меня маловато для разведки.
Еще пару тычков пальцем в экран.
— Хватит, все! Поняла! Ты скучный консерватор. Рутинер. Почтение ведет к товарищеской сцепке. Кооперация — одна из ступенек Справедливости. Дерзость — зло. Злющее зло. А с теперешних времен я приобщаюсь к доброму.
— Для “тулова”, приделанного к браслету, в тебе многовато инфантильной вольности.
— Ну, прости, что обманула твои хотелки. Я здесь не по велению настройки. Не доброволец, нет. Я здесь по твоей больной воле. Ты хватанул меня, молодую, из Арсенала и поволок, и вот мы здесь — по верхние скобы в дерьме. Теперь невольные старики. И что мне остается, лишь плакаться и ждать извинений.
— Ну извини.
— Легче не стало. Ситуация не поменялась.
— Как удивительно.
— Ты бесполезен. И твой сарказм тоже бесполезен.
Не прошло и пяти минут как ее манера вести беседу воспринималась привычной. Постоянное желание протыкивать пальцем экран в целях научения пропало.
Она, действительно, казалась старой желчной знакомой, которую терпишь, потому что прошел с ней вместе до неприличного много.
— Твоя память цела?
— Абсолютно верно, бестолочь.
— Краткий экскурс будет?
— Сейчас, милый, мне это делать совершенно не интересно.
Замечательно. Беру свои слова назад: о чем я былой вообще думал?
Жалкий глупец.
— Тогда скажи какое название тебе дали.
— Я Даршана.
— А меня как зовут?
Из модуля донесся смех. Я терпеливо ждал.
— На троне консервации
Обернулся.
В верхней части спинки трона, возле двух десятков пережжённых пустышек хтонов, мелкими серебряными символами значилось:
“танцор”.
Ненавижу танцы.
— И какой танец я пляшу?
Даршана опять рассмеялась.
Задумался, но ИИ практически сразу же вернула к реальности.
— Это неизвестная зона. Так и будешь стоять-тупить, Ваше Глупое Величество?
— Я буду звать тебя Желчь.
— Хорошо, бестолочь, — безразличие в ее голосе. — Я буду звать тебя Громила или еще как-то. В целом — это неважно. Важен лишь Идол.
***
Пистолет с колесцовым механизмом оказался примитивной игрушкой, изрядно насмешившей, хотя я толком, и не смог понять почему.
Стреляло это чудо небольшими круглыми пулями из свинца и требовало для активности взрывчатой смеси.
Вообще, пистолет слишком мал для ладони, банально палец не пролезал в спусковую скобу, к курку, и это только лишний раз приступ смеха вызвало.
От мысли избавиться от скобы, отломав ее, отказался сразу. Колесцовый механизм прорастал из нее, а переделать оружие мне было не под силу даже с инструментами.
Не чувствовал себя оружейником.
У покойника в подвязанной груде карманов я нашел два серых мешочка и плотный кожаный кошель. В мешках — пули, в кошеле — взрыв-смесь. В остальном попадалась всякая ерунда: разнообразие костяных амулетов, размером с большой палец, то есть для опоссума достаточно крупные. Изображали они богов или духов: c чрезвычайно большими головами и деформированными руками, то слишком длинными, то короткими — и, как правило, вместо ног торчал крючок.
Нашлись еще длинная нить, связанная в вонючий комок, тонкие пластины сырого мяса в черно-серой обсыпке и горько-пахнущий рыжий порошок, но из этого ничего не тронул. Не то чтобы я был привередлив, но настроение оказалось крайне брезгливое.
Пояс из черных секций-коробок примитив– сплава пришёлся очень кстати, хотя и смог я его надеть только на боковую часть панциря. Закрепил на животе и позвонке магнитной системой. Отлично; лишние карманы и футляры — дело хорошее.
Пистолет упрятал обратно в примитивную кобуру.
Мало ли, может пригодится.
Рядом прикрепил топор — самую ценную из всех находок.
Из примитив– металла, легкий. Хорошо-заточенное, черненое лезвие. Рукоять обернута серыми полосками кожи.
Красивая штука. Для опоссума оружие массивное, для меня казалось кухонным тесаком, но рубить оно будет отлично.
— И цацки со скул забери, — подсказала Желчь.
Вырвал кристаллы с кусками серой плоти, спросил: