ПАНК 57
Шрифт:
– Они думают, ты бездомный, – говорю я, снова поворачиваясь к нему и замечая, как он переводит глаза с них на меня. – Но ты ничего не ешь и ничего не говоришь. Я думаю, ты привидение.
Я одариваю его озорной улыбкой, выпускаю из рук наушники и кладу руку ему на грудь. Его тепло моментально проходит через мою руку, и внутри все переворачивается.
– Ладно, забей, – добавляю я, продолжая монолог. – Сейчас я слышу сердцебиение. И оно ускоряется.
Мейсен просто смотрит на меня, будто чего-то ждет. Может, хочет, чтобы я исчезла, но пока не отталкивает.
Я убираю ладонь с его груди и снова облокачиваюсь на стол.
– Знаешь, а ведь я тебя помню. Ты был на том квесте в феврале. На складе в Тандер-Бей.
Он все еще не отвечает, и я начинаю переживать, не перепутала ли я чего. Тот парень на вечеринке не был многословным, но, по крайней мере, под конец вел себя дружелюбно. Как можно заигрывать с кем-то, кто сидит с отрешенным видом и не реагирует?
– Ты любишь автомобильные кинотеатры, Мейсен? – спрашиваю я. – Тебя же так зовут? – Я опускаю глаза и начинаю крутить в руках его ручку, пытаясь казаться застенчивой. – Скоро распогодится, и можно будет открыть сезон. Может, как-нибудь захочешь зарулить туда со мной и моими девчонками. Не хочешь дать мне свой номер?
С каждым выдохом его грудь опускается все глубже. Он смотрит на меня, и все мое тело почему-то начинает тянуться к нему. Его глубокие зеленые глаза, в которых можно утонуть, полны неведомого мне огня. Гнев? Страх? Желание? О чем он, черт возьми, думает и почему никак не заговорит? Я проглатываю комок в горле, чувствуя, что скоро критическая точка будет достигнута и он сломается.
– Ты не любишь людей? – продолжаю напирать я. – Или, может, тебе не нравятся девушки?
– Мисс Треверроу! – слышу я строгий женский голос. Он принадлежит директору Берроуз. – Слезьте со стола.
Я поворачиваю голову, чтобы посмотреть на нее, но внезапно руки обхватывают мою талию и стягивают со столешницы.
Охая от шока, я с размаху приземляюсь Мейсену на колени.
– Мне нравятся девушки, – шепчет он мне на ухо, и мое сердце бьется с такой силой, что становится больно.
Кончик его языка скользит вверх по моей шее, я застываю и начинаю дышать с бешеной скоростью. Тепло разливается по телу.
Черт.
– Но ты… – Его низкий голос и горячее дыхание обжигают нежную кожу на шее. – Ты на вкус просто отвратная.
Что?
А потом он встает, и я сваливаюсь с его коленей прямо на пол. Выставляю вперед руки и приземляюсь на них.
Да какого дьявола?
Я слышу вокруг смешки и начинаю оглядываться. Несколько человек за соседними столами хихикают и глазеют на меня.
Стены словно сжимаются и грозятся раздавить. Я сгораю со стыда.
И мне не нужно поворачиваться, чтобы увидеть, что Лайла, скорее всего, тоже улыбается.
Вашу ж мать.
А потом я вижу, как Мейсен Лоран поднимает тетрадь с карандашом, вешает на шею наушники и молча выходит из столовой.
Козел. Да что же с ним не так?
Я встаю, одергиваю юбку и иду обратно к своему столику.
Это не первый раз, когда все смеются надо мной. Но он будет последним.
Глава Четвертая
Райен
– Я собираюсь в «Банана Репаблик». – Ко мне подлетает Тен и обхватывает сгибом локтя за шею. – Пойдешь со мной?
Я качаю головой и поворачиваю налево, спускаясь в холл.
– Мне надо домой. Сегодня моя очередь готовить ужин.
Школа почти пуста. Мы только что закончили тренировку, но пока все остальные принимают душ, переодеваются, приводят себя в порядок и готовятся к вечерним похождениям, я все еще стою в шортах, спортивном лифчике и майке. Просто хочу выбраться отсюда. Этот день выбил меня из колеи, и мне нужно собраться с мыслями.
Этот новенький, Мейсен, – крепкий орешек. Мне пришлось выключить телефон, чтобы уведомления «Фейсбука» не мешали обедать. Слава богу, никто не успел сфотографировать, как он сбросил меня и я приземлилась задницей прямо на голый пол в столовой. Хотя это не помешало Лайле запостить мем с шуткой на эту тему и отметить на нем меня.
Конечно, она «всего лишь пошутила».
Черт с ней. Сейчас мне нужно домой.
Алгебру я успела сделать за обедом, но у меня остались кое-какие задания по литературе и обществознанию.
– Ух ты. Это твое? – слышу я голос Тена.
Я смотрю в другой конец коридора и вижу кучу вещей, разбросанных по полу. Прямо там, где расположен мой шкафчик.
Тен отпускает меня, и мы оба бежим туда, где заметили беспорядок. Дверца моего шкафчика открыта настежь и погнута, как будто ее открывали чем-то типа лома.
Какого черта?
Я опускаюсь на колени и, хватая ртом воздух, перебираю свою одежду, айпод и гору бумаг, вываленных из папок, по которым они были аккуратно разложены раньше.
– Что здесь, блин, произошло? – взрывается Тен. – Чего-нибудь не хватает?
Я еще шире открываю дверцу шкафчика и проверяю остатки его содержимого. Маленькие розовые полочки и лампа сверху, которую я специально устанавливала, – на месте, как и зонтик и флисовый жакет, который я держу здесь на всякий случай. Я снова приседаю и разглядываю все остальное на полу: все мои книги на месте, «лабутены» и футболки, что я прячу от мамы, – тоже.
– Вроде все здесь, – затаив дыхание говорю я, все еще растерянная.
Какой смысл вскрыть шкафчик и ничего из него не взять?
Я нервно озираюсь. Насколько вижу, ни один другой шкаф не тронули.
– Интересно, что бы это могло значить, – говорит Тен.
– Что? – я поднимаю глаза и следую за его взглядом.
Он закрывает дверцу моего шкафчика, показывая слово, написанное черным маркером на внешней ее стороне.
Пустота.
Я смотрю на него и понимаю, что окончательно запуталась. Что это?