ПАНК 57
Шрифт:
Дышать становится тяжелее. Я пытаюсь покопаться в памяти и найти ответ на вопрос о том, что же со мной происходит.
Пустота? И почему только мой шкафчик?
Я собираю все свои вещи и складываю в спортивную сумку, ошарашенная самой мыслью, что, пока я была на тренировке, кто-то все это сотворил. Сейчас приемная директора закрыта, но утром я обязательно пожалуюсь.
Надев черный флисовый жакет, я вместе с Теном выхожу на парковку и сажусь в машину. Он запрыгивает в свою. Я немедленно запираю двери.
Надо будет завтра потребовать новый шкафчик. Нельзя же каждый день таскать на себе столько вещей. Даже если до окончания школы осталось всего-то чуть больше месяца.
Черт побери. Кто стал бы рыться в моих вещах? Я нравлюсь далеко не всем. Если честно, Тен – единственный человек, у которого нет повода портить мне жизнь. Но сразу навскидку сказать, кто это мог быть, я не могу.
А что если это случится снова?
Я быстро еду к себе, заезжаю на дорожку около дома, ставлю машину в гараж и вижу, что дома никого нет: машины домашних отсутствуют. Сестра, вероятно, еще на занятиях, а мамина машина запаркована на стоянке аэропорта и ждет ее завтрашнего прилета.
Я опускаю взгляд на экран телефона и отправляю быстрый ответ на сообщение, которое она прислала уже довольно давно.
– Я завтра буду дома поздно. Чирлидинг… плавание… – пишу я.
– Окей. Ужин будет на столе. – Отвечает она. – Не забудь завтра взять с собой побольше еды.
Да-да. Я убираю телефон в сумку. Пару вечеров в неделю я остаюсь в школе допоздна: сначала тренировка по чирлидингу, потом сама веду занятия по плаванию еще пару часов. У меня есть небольшой перерыв между тренировками. Я трачу его на еду, потому что домой к ужину не успеваю, и на домашнюю работу.
Закрыв за собой ворота, подхватываю сумку, захожу в кухню прямо через гараж, достаю из холодильника бутылку воды и бегу вверх по лестнице.
Нужно принять душ, тогда я почувствую себя лучше.
У меня давно не было такого плохого настроения, как сегодня: сначала этот эпизод в столовой, потом то, что случилось со шкафчиком… Надо мной не смеются. И не таким парням, как Мейсен, ставить меня на место.
Я не позволю ему проникнуть мне в голову, как позволяла другим много лет назад. Теперь я сильнее.
Я открываю дверь спальни, вхожу, и сумка падает у меня из рук.
Какого лешего?!
– Какого черта ты здесь делаешь? – кричу я.
Мейсен, наш новенький, сидит на моем рабочем кресле, облокотившись на спинку и заложив руки за голову. Я слышу музыку, поэтому смотрю на станцию айпода и вижу, что он включил “Stupid Girl” группы Garbage.
Усмехнувшись, он пристально смотрит на меня. У него такой беспечный вид, как будто не он вломился ко мне домой и расселся там, где его не должно быть.
– Алло! – ору я. – Что ты делаешь в моей комнате, придурок?
Медленно выдохнув, он поднимает голову.
– Сначала я пришел в спальню, как понял, твоей сестры. Эта показалась мне больше похожей на твою. А то там розово-принцессное дерьмо с постельным бельем под зебру.
Я быстро закрываю дверь, потому что не хочу, чтобы сестра, когда придет, увидела, что он здесь.
– Как ты сюда попал?
Он игнорирует мой вопрос и продолжает:
– Как бы то ни было, над изголовьем кровати фиолетовыми неоновыми лампами было написано не твое имя. – Он начинает хохотать, видимо, над недалекими декораторскими способностями моей сестры и встает. – Райен, верно? – спрашивает он, осматривая мою комнату. – Должен сказать, это совсем не то, что я ожидал увидеть.
Да я совсем не такая, как ты думаешь, кретин.
– Пошел вон.
– Попробуй меня выгнать.
Я сжимаю руки в кулаки.
– Как ты сюда попал?
– Через парадную дверь. – Он делает шаг мне навстречу. – Так где они?
Я недоуменно свожу брови.
– Где что?
– Мои вещи.
Улыбка исчезла с его лица, остался только оскал.
Его вещи? О чем он говорит?
– Убирайся! – кричу я. – Понятия не имею, о чем ты говоришь!
– О, да ты нервничаешь.
– Думаешь?! – отвечаю я. – Я не люблю, когда ко мне в дом врываются странные парни, и совершенно не переношу, когда кто-то приходит ко мне в комнату.
– Мне плевать, – со скучающим видом отвечает он. – Ты забрала кое-что, принадлежащее мне. Две вещи, если точнее. Я хочу получить их обратно.
– Нет, я ничего не забирала. А теперь убирайся!
Он заводит руку за спину, достает что-то из заднего кармана джинсов и поднимает вверх. Я белею, желудок завязывается узлом.
Черт. Мой дневник.
Большая тетрадка с обложкой из белой кожи, полная мыслей и сожалений, которые я выплескивала на бумагу на протяжении последних трех лет. Вещь, которую никто не должен был видеть. Никогда. Любая гадость, которую я когда-либо думала о себе, семье, друзьях, каждая крамольная мысль, которую никогда бы не озвучила, записана в этой тетрадке.
Как он ее нашел?
– Идея с тайником под матрасом не так уж нова, понимаешь, – говорит он. – И да, я его немного почитал. И еще немного. А потом еще немного.
Пульс отдается в ушах, я сдерживаю крик, который так и рвется из горла.
Я набрасываюсь на него.
Хватаю дневник, но он отталкивает меня, и я падаю спиной на кровать. Он ложится сверху.
Я кричу и плачу, пытаясь вырвать у него тетрадку.
Он протягивает руку, и через мгновение ножницы со стола уже направлены мне в лицо. Я цепенею, глядя на кончик лезвия.
– Не бойся, – зловеще усмехается он. – Я побеспокоюсь о том, чтобы он не попал в руки твоей матери. Я вырву из него каждую страницу и расклею их по всей школе, так что слушай и запоминай, тупая шлюха. Я уже с тобой наговорился и достаточно на тебя насмотрелся. Я хочу вернуть медальон и клочок бумаги, что ты забрала в Бухте.