Панк-рок. Предыстория. Прогулки по дикой стороне: от Боба Дилана до Капитана Бифхарта
Шрифт:
Пробивание роялем стены академизма
В колледже Кейл довольно быстро устал от строгостей академической музыки, которая, на его взгляд, несла в своей основе скучную имитацию. В поисках свободы самовыражения он увлекся идеями течения Fluxus, зародившегося в том же самом Нью-Йорке в начале 1960-х. Fluxus представляло собой очень вольное, не скованное географическими и иными границами сообщество композиторов, художников, поэтов и прочих творческих личностей, противопоставлявшее себя академическому искусству. Члены Fluxus ставили во главу угла не строго зафиксированное произведение, а живой процесс или перформанс; пытались, по мере сил, стирать грани между искусством и повседневностью. Новое движение отчасти отталкивалось от дадаизма, отчасти – от идей Джона Кейджа, стремившегося «освободить» произведение от сковывающей воли его автора. В свете нашей истории стоит отметить и еще одну важную идею Fluxus, получившую название «интермедиа», – стирание границ между разными формами искусства.
Одной из значимых
Произведения Кейла, сочиненные им на старших курсах колледжа, с одной стороны, несли в себе отчетливое влияние творческого почерка Янга, с другой – не теряли связь с валлийской культурой. Среди ранних работ Джона был опус под названием "Yn y dechreu oedd y tail" («В начале было дерьмо»), а также пьеса, в финале которой вертолетам предписывалось поднять крышу здания таким образом, чтобы его стены обрушились наружу – на все четыре стороны. Артистическим триумфом Кейла стал «Маленький фестиваль новой музыки», организованный им и его другом, композитором и участником Fluxus Корнелиусом Кардью. Среди гостей фестиваля, прошедшего в июле 1963 года в стенах колледжа Голдсмита, был не только преподавательский состав, но и прибывшие по такому случаю родители Кейла. После нескольких произведений Кейджа, исполненных на «подготовленном» фортепиано, присутствующие получили возможность насладиться авторским произведением Кейла под названием «Пьеса для растения»: на протяжении изрядного времени приглашенный Кейлом музыкант оскорблял, обзывал и орал английским матом на растение в горшке, которое, по замыслу молодого композитора, должно было завять. Очевидцы вспоминают, что вместо несчастного растения завяли уши преподавательского состава, однако кульминация фестиваля была впереди. В финале концерта Кейл потряс аудиторию всей мощью своей трактовки произведения Ла Монта Янга "X For Henry Flint".
Композитор предписывал исполнителю выбрать любое действие и повторять его X раз с безупречно выверенным интервалом. Кейл вышел на сцену, опустился на колени перед роялем, собрал руки в «замок», а затем начал обрушивать широко расставленные локти на клавиши инструмента. Вскоре из зала на сцену проследовала процессия подельников Джона из Валлийского молодежного оркестра: вооруженные крышками от мусорных баков, оркестранты стали поддерживать создаваемый им ритмический грохот. Вслед за этим произошло то, о чем наверняка мечтал Ла Монт Янг: простые, неподготовленные слушатели решили присоединиться к исполнению произведения. Какие-то энтузиасты, бросившись на сцену, попытались оттащить рояль от Кейла (почему они не попытались оттащить Кейла от рояля, история умалчивает). Надо отдать должное мастерству молодого исполнителя: он продолжал следовать за роялем на коленях, четко следуя указаниям композитора и ни на секунду не сбиваясь с ритма.
Здесь можно было бы восхититься нахальством Джона Кейла, решившегося на столь хулиганское мероприятие в стенах почтенного колледжа, однако на тот момент терять ему было уже нечего – учеба подошла к концу, и он стоял на пороге осуществления своей мечты: Кейл стал стипендиатом, ни много ни мало, Леонарда Бернстайна. Это давало ему возможность пройти обучение в летней школе Тэнглвудского музыкального центра, штат Массачусетс, под патронажем самого Аарона Копленда. Однако главной целью Кейла был Нью-Йорк. На тот момент Кейл был уже окончательно убежден, что Джон Кейдж «передал эстафетную палочку»[39] Ла Монту Янгу и отчаянно рвался совершить паломничество к своему главному вдохновителю. Для Кейла Нью-Йорк представал местом, «в котором можно добиться чего угодно… городом, который никогда не спал, который позволял заниматься чем угодно, когда угодно, и я был так же влюблен в доступность всего для всех, как и в скрытые, невидимые вещи, которым предстояло стать моим окружением на следующие годы – в андеграунд»[40]. Однако первым его впечатлением от города было: «Вашу мать, как же здесь грязно!»[41].
Рецепт дрона по-нью-йоркски
Ла Монт Янг, обитавший со своей женой в Нижнем Ист-Сайде, был, без сомнения, центральной фигурой нью-йоркского музыкального авангарда. На тот момент он завершил «инструктивный» период в своем творчестве и разрабатывал новое направление в музыке, основанное на дронах – нотах или созвучиях, которые могут звучать бесконечно долго. Для экспериментов и реализации своих идей Янг задействовал собранный им коллектив «Театр вечной музыки». В его весьма свободном составе оказывались такие деятели искусства, как композитор Терри Райли, музыкант и режиссер Тони Конрад, перкуссионист Ангус МакЛиз, а также фотограф Билли Нэйм, который вспоминал: «Ла Монт, как и Энди [Уорхол], был центром своей сцены, но сцена эта качественно отличалась, потому что Ла Монт,
Кейл поселился в квартире у Тони Конрада в Нижнем Ист-Сайде, на Ладлоу-Стрит. Вместе с Конрадом и Ангусом МакЛизом, который жил по соседству, он работал над музыкой к авангардным фильмам режиссера Джека Смита (включая «Пламенеющие создания»), а также регулярно пересекался с Энди Уорхолом, режиссером Йонасом Мекасом и скульптором Уолтером Ди Мэрайа, который время от времени также играл на барабанах. Кроме того, Кейл и Конрад с благословения Янга организовали своего рода «побочный проект» под названием Dream Syndicate – этому проекту Джон посвятил весь 1964 год. Кейл рассказывал, что «участники коллектива, движимые научным и мистическим интересом к звуку, проводили долгие часы, репетируя и стремясь создавать продолжительные медитативные дроны и распевы»[43].
Прорыв в экспериментах случился после того, как Кейл разместил на своем альте звукосниматель. Затем он подпилил порожек своего инструмента (чтобы иметь возможность извлекать четыре ноты одновременно), поставил на него струны от электрогитары и получил дрон, который звучал подобно реактивному самолету. Сегодня энтузиасты могут оценить ранние записи Кейла и его соратников в области дроновой музыки[53]. Возникает ощущение, что музыка, которая задумывалась Ла Монтом Янгом как развитие индийских раг и прочей восточной этники, под влиянием Кейла приобрела совершенно иной (позволим себе сказать: нью-йоркский) колорит. В этой музыке нет ничего медитативного – это жесткое, монотонное и перегруженное гудение; оно не открывает пути к просветлению, а безжалостно придавливает к земле подобно палящему полуденному солнцу.
Как и многие другие обитатели Нижнего Ист-Сайда, в 1964 году Кейл стал все чаще припадать к радиоприемнику, из которого доносились звуки популярной музыки. Он вспоминал: «Поворотным моментом стала пластинка братьев Эверли «Dream», которую мы заслушали до дыр из-за "разностных тонов" в первых тактах. Мы находились в изрядном смущении. Как, черт возьми, братья Эверли постигли музыкальную теорию, сидя в своем Нэшвилле? Возбуждение от приезда The Rolling Stones и выступления The Beatles на стадионе Шей[54] ощущалось даже в Нижнем Ист-Сайде. От него будущее авангарда еще больше тускнело». Тем временем соседские дети начали забрасывать Кейла и Конрада камнями – за их длинные волосы. Истории было угодно, чтобы именно эти длинные волосы привлекли внимание сотрудника лейбла Pickwick. В декабре 1964 года он случайно оказался на вечеринке, где также присутствовали Кейл и Конрад. Обратив внимание на двух статных молодых и весьма длинноволосых людей, он поинтересовался у них, не музыканты ли они. Получив утвердительный ответ, продюсер Pickwick автоматически заключил, что длинноволосые музыканты играют на гитарах в поп-группе (в самом деле, не мог же он подумать, что один из длинноволосых – альтист-авангардист и стипендиат Леонарда Бернстайна), поэтому тут же поинтересовался: «А где барабанщик?» Предчувствуя интересное приключение, Кейл и Конрад с готовностью сообщили, что барабанщик у них тоже есть, и на следующий день заявились на студию в компании скульптора Уолтера Ди Мэрайи.
Данте и Вергилий нижнего Ист-Сайда
Вновь прибывшие познакомились с автором песни, которую им предстояло раскручивать, и здесь их ожидало первое удивление. Лу Рид заверил новых знакомых, что выучить песню будет совсем нетрудно – тем более что все струны гитары должны быть настроены на одну и ту же ноту. Кейл и Конрад переглянулись: именно этот прием они регулярно использовали во время концертов и репетиций с Ла Монтом Янгом. Далее материализовавшихся The Primitives ожидало небольшое турне по школам и супермаркетам Восточного побережья[55]. Гастроли завершились достаточно быстро, после того как стало ясно, что «Страус» не собирается взлетать в чартах. Этого, однако, было достаточно для того, чтобы Джон Кейл познакомился поближе с Лу Ридом и его песнями. Кейл вспоминал: «Лу произвел на меня впечатление нервозного, умного и ранимого студента… Он повидал жизнь и был потрепанным, дрожащим, тихим и неуверенным»[44]. Лу сыграл Джону на акустической гитаре свои песни «Heroin» и "Waiting For The Man". Поначалу Кейл не обратил на них никакого внимания, потому что ему было «насрать на фолк-музыку. Я ненавидел Джоан Баэз и Боба Дилана»[45]. Однако Рид настойчиво убедил своего нового знакомого прислушаться к словам, и Кейл был удивлен: «Он писал о том, за что другие не брались. Эти тексты выдавали образованность, умение выражать мысли, суровые, романные впечатления от жизни. Я увидел в его песнях высочайшее литературное качество»[46]. «Эти песни никто не будет играть, потому что люди начнут жаловаться на пропаганду наркотиков, – объяснил Лу Джону. – Но они не о наркотиках. Они о ребятах, которым тошно от своей жизни». – «Так давай сыграем их сами!»[47], – предложил Кейл.